Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах. А. Н. Вершинский

      На площади Ватерлоо, в квартале от Пикадилли,

      девчушка из Подмосковья, заядлая англоманка,

      спросила себя – на русском, естественно, языке:

      «Погибшие англичане – зачем они приходили

      с оружием в Крым российский? Какая же лихоманка

      подвигла их биться насмерть от родины вдалеке?»

      А в паре кварталов к югу от статуй «героев» Крыма

      («герои» пишу в кавычках, имея на то резоны),

      в Вестминстере, близ Биг-Бена, стоит монумент иной.

      Там кельтская королева на бой с легионом Рима

      зовёт племена британцев – не ради своей короны,

      но чтобы смести пришельцев с ладоней земли родной.

      Святыни свои – у разных народов, держав, конфессий;

      кто их осквернит, заслужит прозвание святотатца;

      кто памятники оспорит, доспорится до войны.

      Но трудно понять девчушкам из русских градов и весей,

      как может мирская слава с бесславием сочетаться

      в пределах одной и той же довольной собой страны.

      Прилегла под плитою каменной,

      не закрыв калитку в оградке…

      После тихой кончины маминой

      что-то пишет отец в тетрадке.

      Долгий век достался недёшево.

      Сил хватает – на помощь птицам:

      щиплет булку и сыплет крошево

      голубям, воробьям, синицам.

      Отлучив старика от горести

      просто тем, что приехал в гости,

      не хочу о былом разговор вести,

      да не все в нём отпеты кости.

      О душевном ли равновесии

      помышлять в родословном сыске?!

      – Ты подростком застал репрессии.

      Это дедовы братья – в списке?

      Та ж фамилия, то же отчество.

      Семьянины, отцы, кормильцы…

      Вытер батя столешню дочиста.

      – Нет, – ответил. – Однофамильцы.

      Вскоре он ушёл вслед за мамою

      в край, где все калитки открыты.

      Не вписавшейся в память драмою

      тайна рода легла под плиты.

      Лишь недавно в архиве Ачинска

      я обрёл в метрических книгах

      сельский мир, позабытый начисто

      в тектонических наших сдвигах.

      В нём венчались, крестили детушек.

      Умирали – обидно рано.

      В нём сходились в корнях прадедушек

      два чалдонских семейных клана.

      Род отца избежал насилия,

      а другой – не ужился с властью…

      Крепко вбита наша фамилия

      в грунт пути к «народному счастью».

      По