Вестники весны. Мифы двенадцати миров. К.А
бы дурёха Лилёк не проснулась и не увязалась следом. Я проверил малявку, спящую у входа. Оцепенела. Значит, девчонка всё-таки местная.
– Тук-тук, – постучал ей по лбу, чтобы удостовериться наверняка.
Она не шелохнулась.
На выходе из преднорья я поскользнулся, проехался по заледеневшей дорожке и едва не разбил колени. Сбоку мелькнула чёрная тень. Я обернулся: никого. Поднялся с земли и, ссутулившись, поспешил в центр деревни.
Лица идолов зловеще подсвечивались снизу красным сиянием амультары, голоса, как назло, пробудились и высунули воздушные носики из недр сознания. Нужно было сосредоточиться.
– Вас нет, – убеждал их я. – Я здесь главный, заткнитесь все.
– Арут…ти..соль.. – отвечали они.
Если я прав, сейчас решится моя судьба. На неверных ногах вошёл в круг божественных братьев, приблизился к амультаре. Сердце хотело сбить мой настрой, отдаваясь бешеным гулом в ушах и смешиваясь с неразборчивым шелестом. Я стянул варежки и попробовал поднять жертвенную чашу из рук близнецов, но она оказалась тяжелее, чем выглядела. Свет камня погас в то же мгновение, как я снял источник энергии.
Не выдержав тяжести чаши, я опустил её на колено.
Ничего не менялось. Не обрушился небесным водопадом неведомый барьер. Не хлынули орды тёмных тварей, прорвавшиеся сквозь защиту. Мир Живы спал.
Вдруг высоко-высоко в небе что-то заискрилось, и золотой просвет растянулся между облаками, я обрадовался: неужели сработало? Но минуты капали в Бездну, а вокруг ничего не менялось. Я застонал от досады – один-единственный просвет. Я вам птица, что ли? В надежде, что просветы откроются где-нибудь поближе к земле, я отчаянно вглядывался в темноту звёздной ночи. Холодное остриё ткнулось мне в шею прямо под ухом.
– Поставь на место, – раздался низкий, пугающе спокойный голос.
Повернув голову, я встретился взглядом с глазами Дэйкири, с испуга, аж вспомнив её имя. Я попытался отклониться, но копьё, которое она сжимала в руках, ещё сильнее упёрлось мне в кожу. Я медленно поднялся и взгромоздил чашу на место.
– Отойди от неё.
Осторожно развернувшись, я сделал шаг в сторону, дикарка замерла, оперевшись на полусогнутую ногу, готовая нанести удар копьём. Похоже, она умела обращаться со своим оружием.
Глава 4. Похороны и роды.
Олежа. Жива. Иордический остров. Пасечноя́рь.
Дверь распахнулась с таким грохотом, будто её выбили ногой. Сразу потянуло сквозняком, и Олежа наморщил нос.
– Дорогой брат, ради богини! Почему ты ещё здесь?! – с порога закричала княжна Яна.
– Прости, Олежа, я не хотел её пропускать, – чуть не плача взвыл Нико́ля, судя по звуку, ворвавшийся в комнату вслед за княжной.
Олежа повернулся на бок в сторону гостей, не собираясь вставать с подушек:
– Потому что ещё зима, Яна. Прикрой дверь, Николя, да не расстраивайся. Что уж с ней поделать?
– Княже, – простонал Николя, – а мне-то внутри остаться или снаружи?
Олежа