Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Шарля Бодлера. 200 лет со дня рождения. Коллектив авторов

      Я – житель двух домов под крышею одной:

      То мрачен свод небесный, то он же – голубой.

      Во мне живут два дома, я – тоже дом для них,

      Мы хорошо знакомы – свои среди своих.

      Я склеил половинки из этих двух домов,

      В них разные начинки, но симбиоз основ…

      Вот так сложил я пазлы с начала до седин,

      Хоть языки и разны, но для души – один.

      Кто в ожиданье чуда, кто сам его создал.

      Смотри, вот у верблюда ведь тоже два горба,

      Он может и в пустыне, он может по траве

      Нести свою поклажу, решенье – в голове.

      …Ты слышишь звук симфоний, чем жизнь так дорога,

      В ней – женщины и кони, моря, леса, луга.

      Я, как медведь, чужую ем малину,

      Не мыв, не проверяя на червей,

      И ласково мне греет спину

      Незлое солнце бывшей родины моей.

      Малина вдоль дороги, у забора,

      А если без ограды, то ничья.

      Рву ягоды поспешно, без разбора,

      Так путник жадно пьет из чистого ручья.

      Наемся наперед? Да нет, едва ли,

      Но не забыть – малину ем с куста –

      Кусочек мира, что так пасторален,

      В той новой жизни, что сегодня непроста.

      Мороз добавил в снег крахмал

      С замерзших простыней,

      Тот захрустел и застонал

      Под тяжестью саней.

      И лошади средь белых ос

      Неслись, буланый вихрь,

      Которому не брат мороз,

      По-зимнему был лих.

      Закутан в дедовский кожух,

      Под боком, рядом с ним,

      Я думал, маленький лопух,

      Вся жизнь пройдет средь зим.

      Давно то было, я подрос,

      Сегодня среди тех,

      Кто никогда не знал мороз,

      Не мял руками снег.

      Не хочешь выглядеть героем,

      Не ищет сердце перемен,

      И наслаждаешься покоем,

      Пока судьба не дала крен.

      И это счастье в самом деле,

      Когда осеннею порой

      Гармония в душе и теле

      И вечность дышит за спиной.

      Духи трав окружили меня,

      И пахнуло ромашкой, полынью.

      Для кого-нибудь просто сорняк –

      Я в них рос под небесною синью.

      Но потом гравий, сталь и бетон,

      Сладко-приторный запах бензина

      В городской свой загнали загон,

      Где власть духов природы бессильна.

      Так и жил, плюс лосьон для бритья,

      Водки, пива, вина ароматы.

      Был им мальчиком я для питья,

      Был пропавшим без детства солдатом.

      Но, как эхо былых пустырей,

      Потянуло полынью, ромашкой.

      Я