Пять/три. Тери Аболевич
с водителем кресле и вот проснулся.
– Уже скоро, минут пятнадцать, и приедем.
Дорога впереди петляла, хотя вокруг была сплошная открытая серость. Тундра.
В Москве осень ещё не успела выцвести, догорала октябрём, а здесь, на севере, уже лёг снег. Наверное, в солнечные дни можно сойти с ума от белизны. Но сейчас низкое серое небо пластом лежало на тундре, и оба они скрадывали друг у друга простор.
Толик, без пяти минут инженер-электротехник, ехал в посёлок Китовый на берегу Баренцева моря. Его выписали как практиканта для работы на тамошнем маяке, в подмогу к смотрителю. «Романтика!» – подумал тогда Толик и согласился. Сейчас он уже битые часы трясся по вечной мерзлоте, которая забралась в его ботинки и так искусала ноги, что он их не чувствовал.
– Чего смурной? – подал голос водитель, – Не по душе суровый край, а?
Толик растёр замёрзшие руки:
– Да нет. Холодновато просто.
Водитель как-то крякнул, наверное, посмеялся.
– Это ничего! Север он такой – здесь мороз под кожу лезет, как засядет там червяком с октября, так, считай, и до весны. Но тут люди зато тёплые. Хотя компания у тебя, прямо сказать, небольшая будет.
Небольшая – громко сказано. Студента выписал единственный обиталец маяка – какой-то Потап Андреевич Самойлов.
Они добрались до Китового. Посёлок встретил их разбитой дорогой, деревянными домами, невнятными вагончиками и несколькими новостройками в три этажа, покрытыми жёлто-бежевой плиткой.
– Здесь вон и больница есть. Ну как больница, фельдшер да врач, терапевт, наверное. Но, если надо, всё полечит. Школа вон, магазинчик есть. Там завозного много. А, ну и вон там, смотри, за тем зданием справа, видишь вагончик деревянный? Там Степаныч пиво варит, вкусное! Зайди потом, попробуй.
Толику почему-то захотелось пива прямо сейчас. Он и не ожидал тёплых приветствий от Заполярья, но такая здесь витала серая запущенность, что в сердце защекотало: «И чего я сюда припёрся?» Ну, сладит как-нибудь. В походы ходил, вроде не тепличный цветочек. А романтика приложится.
Маяк стоял в стороне от посёлка, километрах в пяти, на мысу. Они проехали ещё немного вдоль моря – оно перекатывалось под обрывом. Впереди вырос и сам маяк – приземистый, грязно-белый. Впечатляет: фонарь его под стеклянным колпаком казался мощным, каким-то уверенным, что ли. Наверное, спасал чьи-то жизни. Не маяк, а герой на пенсии – брошенный и не помнящий сам, что же такого он совершил когда-то.
У маяка дорога кончалась. Толик вышел из машины, и его сразу окутал ветер. Он как будто впервые задышал – непривычно. Здесь, на севере, воздух был другой: особого вкуса и свежести, едва-едва со сладостью, с холодком до самого дна лёгких. Море шумело внизу, но бьющихся волн не было видно, только огромное пространство сильной серо-бурой воды, захватившее взор. Вот где стихия! Вокруг тундра, земля прорастает в небо, небо в море, и не всегда разберёшь, где что.
– Ну что, студент! – водитель уже выгрузил его чемодан из багажника. – С прибытием. Потапыч! Принимай подмогу.
Навстречу, из-за забора,