Пять/три. Тери Аболевич
очнулся, набрал воды в эмалированный чайник и поставил его на плиту – стёкшие по стенкам капли тут же зашипели, напоровшись на огонь.
Потапыч усадил женщину за стол, а сам разместился напротив.
– Ты, мать, не переживай. Самое сложное позади, дальше всё по-лёгкому будет. Сейчас чайку попьём, и я провожу.
Гостья, наконец, прислушалась и молча закивала. Кажется, успокоилась.
Чайник закипел, и Толик налил кипятка в заварку. Женщина обхватила горячую чашку сморщенными ладонями, вздохнула с какой-то тоской, но стала прихлёбывать. От печенья отказалась.
– Не переживай, всё уже, – Потапыч, продолжая бормотать, достал простой альбомный лист из ящика и, к удивлению Толика, стал мастерить что-то из бумаги.
Какое-то время посидели молча – гостья всё смотрела в чашку, от которой поднимался пар. Смотритель складывал лист так и эдак, переворачивал, шуршал, проводил по складкам сухой рукой. И вот – готов был бумажный кораблик. Небольшой, с ладонь Потапыча, ровный, симпатичный. Толик стоял в сторонке и ждал.
Женщина быстро допила чай (такой горячий, ну как?!), помедлила, улыбнулась. Она протянула худенькие руки к Потапычу, и тот аккуратно положил ей на ладони кораблик. Гостья издала подобие смеха, бережно поднесла подарок к груди и стала то ли качать его, будто на волнах, то ли баюкать, как дитя. Вот же странность, неужто с головой у неё беда? Судя по всему, так.
– Ну, всё, – Потапыч поднялся, помог встать гостье. – Пойдём. А ты, Толик, прибери тут, чашку помой.
Он снова зажёг керосинку и, поддерживая женщину под локоть, увёл её в ночь.
В комнате остался странный запах – то ли духи, то ли морская тина. И исчезла привычная сухость – не могли же они, выходя, столько сырости нагнать через порог?
Потапыч вернулся быстро – Толик как раз вытирал стол. Зашёл, напустил ещё немного холода в помещение. Где-то снаружи волна сильно ударилась о скалы – донёсся раскат.
– А что это за гостья, Потапыч? Откуда она?
Тот только сурово посмотрел на Толика, убрал на место керосинку и стал наводить порядок в шкафу с посудой. Хотя там и так всё стояло как надо – он просто переставлял чашки и тарелки с места на место.
– Из Китового, заблудилась? Какая-то она… Не в себе.
– Помолчи, – гаркнул Потапыч, – тоже не в себе был бы на её месте. Нормально всё. Пригрели, проводили. Всё правильно.
Да что правильно-то? Ерунда сплошная вокруг. Но Потапыч уже рявкал – видимо, совсем не хотел подробностей. Ладно.
– Пойду я спать.
– Ага, – смотритель уселся за стол, достал ящик с альбомными листами и принялся наводить порядок и там. Толик ушёл.
На неделе приехал тот самый водитель, что доставил Толика на маяк, – привёз продуктов и улов местных – морские гребешки. Закрытые плоские ракушки, цветные, в водорослях. Так и казалось, что внутри каждой из них – жемчужина.
Толик быстро научился их открывать – засунуть лезвие сбоку, подсечь