Светя другим – сгораю. Александра Морозова
Он не торопился. Голова упоительно кружилась, ноги мягко ступали по новому, жутко дорогому полу.
А вдруг это Алика? На секунду Матвей представил, что она вправду стоит за дверью. Может, как-то узнала, что он вернулся, и сама пришла? Одной её улыбки хватило бы, чтобы пережить этот вечер.
Звонок повторился.
Матвей почти поверил, что сейчас увидит любимые рыжие волосы и эту самую улыбку – сдержанную, но с особым, страстным послевкусием, – и не глядя на экран видеоглазка, распахнул дверь.
Первое, на что упал его взгляд, – огромная, поражающая точностью окружностей грудь. Её бы узнал каждый парень в мединституте. Шесть лет она оставалась особой гордостью вуза, приманкой для глупых ботаников, отождествляющих с ней учёбу в медицинском. Следом появились широкие плечи, белокурые пряди на фоне тёмной ткани пальто и чересчур густые ресницы на веках маленьких зорких глаз.
– Привет, Матвейка! – кинула Оксана и переступила порог.
Матвея раздражало, когда его имя сокращали или как-нибудь ласково уменьшали. Больше не надеясь, что этот вечер что-то спасёт, он улыбнулся скорее своей наивности.
– Здоро́во, Ксюнь.
Оксана сняла пальто. Матвей повесил его в шкаф, а когда обернулся, она стояла прямо перед ним и улыбалась, странно растянув губы. Глаза её, словно пальпирующие руки врача, тщательно исследовали Матвея.
– А ты похорошел, – наконец заключила Оксана. – Что ж, даже не обнимемся?
Она раскинула руки, и Матвей, чуть наклонившись, дал окутать себя тактильными воспоминаниями о студенческом романе, напрочь лишённом нежных чувств.
От Оксаны пахло сладковатыми духами. На искушённый вкус Матвея – приторно. Вся она со своей фигурой, запахом, голосом создавала ощущение донельзя заполненного пространства, отчего Матвею не хватало кислорода, а сознание стягивало реальность до размеров, вызывающих приступы клаустрофобии.
– Всё такой же худой, – сказала Оксана. – Но надо же, какой крепкий!
Похлопав его пониже лопаток, она ещё на пару секунд задержалась рядом, потом отступила на шаг.
– Небось, ходишь в зал и ничего не ешь. А что угрюмый такой? Неужели не рад меня видеть?
– Что ты, – Матвей наскоро изобразил на лице улыбку. – Конечно, рад.
– Вот! С улыбкой совсем другое дело.
Оксана окинула его взглядом с чуть приподнятой бровью, хмыкнула и уверенно направилась по коридору в столовую.
Матвей шёл сзади, вдыхая тошнотворный шлейф духов и глядя сверху вниз на её затылок с примятыми от шапки, темнеющими у корней волосами.
Мама Матвея, улыбаясь, выдвинулась навстречу гостье.
– Оксана! Тысячу лет тебя не видела!
– Вероника Николаевна! – произнесла Оксана, нараспев вытягивая слова. – Выглядите просто великолепно!
Они обнялись, прижавшись щекой к щеке. Матвей, на которого уже никто не обращал внимания, вернулся на своё место и хлебнул виски.
– Проходи, дорогая, садись, где тебе удобнее, – руководила мама, подводя Оксану к столу. –