Падение с яблони. Александр Алексеев
плечи, широкий зад, забитая мордашка с большим тяжелым носом. Нетрудно понять, почему он так притягивал к себе нахальную братию.
Тут же терся его одногруппник Влас. Редкой породы скотина. Давит на морде прыщи, так что гадость из них вылетает на полметра. Уши как чайные блюдца, будто в младенчестве получил две оплеухи одновременно. Пытается скрыть эти блюдца за длинными волосами. И совершенно забывает, что волосы надо хоть изредка мыть.
Влас донимал Нюсю щелканьем по носу и шлепаньем по заднице.
– Нюська, ты шо, загуляла с Кротом? А?.. Почему жопа мокрая?
Нюське наверняка хотелось плакать, но он улыбался и неуклюже отбивался от назойливых рук.
Крот, человек без шеи, похожий на кабана, с маленькими глазками и крепкими лошадиными зубами, вертелся рядом и всеми силами старался переплюнуть Власа. Это ему не удавалось. Власа никто не мог переплюнуть. Рот его был настоящей помойкой.
Я не мог смотреть на эту картину в присутствии моей сероглазки. И сказал Власу:
– Не надоело еще? Тошнит от вашего юмора!
Влас промолчал, будто ничего не услышал. Крот – то же самое. Но оба сбавили свою активность. И вдруг Нюська расправляет кошачьи плечи, поворачивается ко мне и произносит:
– Ты, тошнотик, не суйся, куда не просят!
У меня челюсть отвисла. Сказать было нечего. Пришлось опустить глаза и отвернуться.
Я стоял, упираясь плечом в стенку, и тупо глядел в спину Карманникова. И вдруг совершенно ясно почувствовал, как по правой щеке разливается тепло. И сразу же понял, что эти ласковые лучи струятся из серых глаз. И как-то все во мне перевернулось, тяжелый осадок улетучился, и я приподнялся над всеми. Захотелось улыбнуться этой девушке, подойти к ней и запросто о чем-нибудь поговорить. Хотя бы об этом скоте – Нюське.
И я уже собрался ей подмигнуть. Но тут она сама улыбнулась мне. И стала такой неземной, что я почему-то окаменел. Растерялся. И кровь застучала в висках. И я потерял управление собой. Ухмыльнулся косо, неестественно. И отвел взгляд, как будто уже устал от всего на свете.
А когда пошевелил мозгами, то услышал в себе малодушный голосок: «Не сейчас, потом, как-нибудь потом, при встрече, наедине, только не здесь, тут слишком много козлов на тебя будут таращиться…»
Должно быть, она услыхала тот ничтожный голосок. Потому что, когда я второй раз перехватил ее взгляд, она уже не улыбнулась. «Ну вот, я же говорил!» – пропищал напоследок подлый голосок. И заглох. Будто сделал свое дело.
Сижу сейчас, как идиот, в своей Дарагановке и думаю о ней. Первый час ночи. На улице тьма кромешная и холод свинячий. Десять километров отделяет меня от нее. Небось, уже спит. Одна под одеялом, тепленькая, голенькая… Это кошмар! Опять молотобойцы застучали в висках.
Мать требует, чтобы я гасил свет и ложился спать. Эх, мамочка, ничего тебе не понять! И никогда ты не узнаешь, чем озабочен сейчас твой сынок и почему он пишет среди ночи.
9. Любовь
21 марта. Воскресенье.
С ума сойти! Уже два месяца прошло, как увидел ее впервые.