Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана. Азер Мамедзаде
выйти на арену общественной жизни. Более того, будучи основным идеологическим символом самодержавия и пользуясь его всяческой поддержкой, православная церковь продолжала наступление против веротерпимости, жестоко душила даже религиозное новаторство, не говоря уже о свободомыслии (236, с. 219).
При преемниках Петра I было издано несколько постановлений касательно евреев, стесняющих их свободное проживание в России. Так, Императрица Екатерина I в 1727 г. велела выслать из России «жидов как мужеска, так и женска пола, которые обретаются на Украине и в других российских городах, и впредь их ни под какими образы в Россию не пускать и того предостерегать во всех местах накрепко».
В царствование Анны Иоанновны (1730–1740 гг.) были изданы некоторые строгие постановления касательно совращения. Так, за совращение в раскол угрожала вечная ссылка на галеры и конфискация всего имущества. Были изданы постановления касательно как католической, так и лютеранской пропаганды, а также о волшебстве (260, с. 215). В своей деятельности Анна Иоанновна в основном следовала политике Петра I и обещала верность православию в манифесте от 17 марта 1730 г.
При Елизавете Петровне (1741–1761 гг.) было издано общее распоряжение, запрещающее евреям жить и селиться в России на том основании, что от них «яко от таковых Имени Христа Спасителя ненавистников, нашим верноподданным крайнего вреда ожидать должно», «от врагов Христовых не желаю интересной прибыли».
Другое ограничение свободы совершения богослужения Елизавета сделала по отношению к армянам. Разрешив им в 1741 г. построить церковь в Москве, она в 1742 г. лишила их права строить где-нибудь свои церкви, а построенные велела упразднить, кроме одной в г. Астрахани. Таково положение о свободе вероисповедания в Елизаветинскую эпоху (260, с. 217–218). Если Елизаветинская эпоха отличается усилением стеснительных мер по отношению к инославию и иноверию, равно как и к расколу, если на нее падает полный расцвет применения в церковной дисциплине телесных наказаний и суровых мер «монастырского смирения»; если в уголовном правосудии мало было места снисхождению и милости, то к ее же времени относятся и другие явления, свидетельствующие о начинающемся повороте во всей сфере церковных и уголовных наказаний. С одной стороны, раздаются голоса против грубости «монастырского смирения», с другой стороны, совершаются некоторые преобразования в области общего материального уголовного права (260, с. 232).
Проект нового уложения, относящийся к материальному уголовному праву, «по содержанию своему, был сводом уложений современного ему действующего права (Уложения 1649 г., Воинских Артикулов, Морского Устава, сепаратных законов от 1648 по 1754 г.), дополненный некоторым количеством новых определений. В проекте 1754–1766 гг. преобладающим наказанием являлась смертная казнь, преимущественно в ее квалифицированных формах – сожжения, колесования, залития горла расплавленным металлом и даже разорвания пятью лошадьми и повешения за ребра. Последние два вида явились