Лелег. Александр Лобанов
ведь рядом был он, её суженый, горячо любимый человек.
Когда взгляды влюблённых встретились, не в силах более сдерживать чувства, Михаэла расплакалась. Королева улыбнулась, искренне завидуя новоиспечённому счастью. Урсула отчего-то вся сжалась, словно испугавшись непонятно чего. Ротмистр в это время в сопровождении десяти старшин уже гремел шпорами по мраморным ступеням, дрожа от нетерпения.
– Беги навстречу, солнышко. Чего доброго, одеться мне не даст, – Констанция рассмеялась, обняла Михаэлу за плечо и ласково вытолкала из королевской опочивальни. Сразу же дюжие объятия с истосковавшейся нежностью привлекли к самой на сию минуту горячей во всём свете груди переполненное любовью девственное создание.
Старшины, тактично потупившись, улыбались во всю ширь лица. По дворцу была выставлена своя охрана. Королевская стража вежливо спроважена в казарму, естественно, под надёжным конвоем. На захваченной без единого эксцесса галере казаки аврально готовились к отплытию. Гусарийские усиленные патрули мотались по округе, отлавливая крымчаков, среди которых оставался пока не заарканенным злополучный Гиреевский отпрыск, Тимур, брат Хабибрасула, похититель Михаэлы. Рыдва настрого распорядился доставить его живьём. Остальных татар крылатые всадники старательно изрубили, не потеряв никого из своих.
Объятия готовы были удерживать своё счастье вечно. Однако строгое явление мадам Урсулы, главного церемониймейстера момента, сию вечность прервало. В королевских дворцах требовалось исполнение правил этикета, церемониальных протоколов, хотя бы условно, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, но сообразно с благородством собравшихся в данном, хоть и незначительном, но всё же отрезке истории людей. Пан ротмистр, невеста его и сопровождающие офицеры по негласному требованию Урсулы послушно направились в главный тронный зал, для встречи Её Величества, королевы польской Констанции. Придворная свита, растерянная и бледная, в полном составе уже находилась там.
Тем временем рассвело, кристально засияли венецианские стёкла окон, зеркал, заблестел отполированный до блеска паркет, весьма затейливо выложенный геометрическими орнаментами. Ярко пылали огромные хрустальные люстры. Живо протирали глаза и настраивали струны оркестранты. В дверях застыли торжественные лакеи. Обязанности стражи исполняли гусары хоругви. Орлиные перья на их боевых крыльях пестрели яркой палитрой, вызывая невольное трепетание сердец у дам и повинную почтительность шляхтичей. Все ждали выхода королевы.
Не сразу обратили внимание, что от пристани медленно и грациозно отошла галера, спереди и за ней эскортом «чайки». Ветер попутный, довольно-таки ощутимый, поднимал на реке волну под стать трёхбалльному шторму. На галере спустили паруса, и корабль вскоре исчез из вида. Королева всё ещё не вошла. Приоткрылась дверь, заглянул старшина из временной стражи. Рыдва его сразу заметил, кивнул, чтобы подошёл. Офицер, приложив к сердцу ладонь, почтительно