Тополь. Оррин
вредоносные лжеучения и настраивать против действующей власти, в связи с чем Управа берется осуществлять необходимый надзор. На том прощайте.
Я пораженно принял еще один свиток из рук старого чиновника.
– Карид да будет вам спутником! – простился я.
Старик не ответил.
На полдороги к двери я вновь обернулся.
– Господин советник, прикажите своим слугам остричь вашу собаку и набить ее шерстью пояс.
– Что? – недоуменно посмотрел на меня чиновник.
– Это поможет от спинной боли.
– Какое вам дело до моей боли?
– Быть может, вам представится случай разузнать, – произнес я и вышел.
IV
Длинный обломок крашеного бука, служивший некогда подлокотником, отгораживал от меня заветные лари. По всей видимости, он был небрежно прислонен, а вернее, брошен здесь в те бурные дни, когда этот дом, утративший хозяина, превратился в ярмарку для всех желающих, «чтобы добро не пропадало». Перенеся обломок к ближайшему столбу, я, к великому счастью для себя, обнаружил, что посетители ярмарки не сочли содержимое сундуков добром. По мере нетерпеливого сдувания мною серого налета переплеты начали раскрывать свои имена, среди которых обнаружились такие исполины, как «О древесном владычестве», «О движении тел», «О хворях». В первые горсти мне показалось странным, что горожане не позаимствовали этот кладезь, поскольку большинство книг было обтянуто добротной кожей, а некоторые даже окаймлены железом, но я объяснил это себе все тем же суеверным страхом, в этот раз оросившим чтецкую мельницу.
– Эй ты, не делай вид, что не слышишь, долго там еще торчать намылился? – проорали снизу.
– Да, – торжественно провозгласил я, не отрываясь от осмотра.
– Что да? – не понял спрашивающий.
– Да, долго, – уточнил я.
– Ну, ну. У меня помощник уже всадника сюда ведет. Слышишь, всадника, – повторил голос в некотором замешательстве, будто удивляясь, что это слово само по себе не вернуло меня на первый ярус.
– Я слышу вас, но на вашем месте не стал бы беспокоить власти.
– А-а, не хочешь кнутом по спинке. Так выметайся!
– Простите, но я все же останусь, а насчет подметания вы совершенно правы, его давно пора здесь произвести.
Оскорбленный обладатель голоса собирался извергнуть в ответ что-то нелицеприятное, но его прервал мерный железный звон, знакомый каждому жителю Утеса. Впервые со времени моего проникновения к полкам я взглянул на нижнюю залу. Между двух полос-столов, протянувшихся вдоль всего нижнего яруса стоял, подбоченясь одной рукой, а другую опустив на рукоять меча, страж города, верзила-мо́лодец с выдающейся челюстью. Чуть поодаль от него притаился и тот самый помощник, белобрысый паренек с ухмылкой на лице. Навстречу этим двоим, взволнованно семеня ножками, устремился хозяин дома, столь трусивший подняться ко мне в одиночку.
– Почтенный господин страж, почтенный господин страж, – проворковал он, достигнув