Невыдуманное. Полина Бёртон
была не права. Теперь мою душу переполнял стыд, ноги подкашивались от отчаяния. Я упала на колени перед стайкой детей и заглянула в лицо каждого. Черепа с выклеванными глазами болтались на тонких позвонках, а внутри них съежился иссохший мозг, не подававший признаков жизни. Мне явилось давно забытое чувство, хотя раньше я настойчиво убеждала себя, что оно и так живо во мне – раскаяние. Как оказалось, его ни с чем не спутать, особенно когда знаешь, что искупить ошибки уже не выйдет. Дети стояли молча, не слыша и не видя меня, слегка покачиваясь из стороны в сторону, пребывая не в нашем мире. Их безмолвность выражала самый страшный приговор, тем не менее я обняла каждого – каждого из двенадцати детей. Наверное, я просто надеялась на ответ хотя бы от одного из них – на плевок в лицо или презрительную ухмылку. Но никто не нарушил лесную тишину, кроме Лидии.
– Хорошо, я вижу проблески скорби. Есть шанс, что не все потеряно, – закивала она, с усилием делая голос суровее: он явно дрожал из-за нахлынувших чувств. – Вставай, есть разговор.
Она щелкнула пальцами, и дети побрели обратно под корни дуба, который снова их приподнял, а затем прижал к земле, обняв тела. Лидия вручила мне курительную трубку, чтобы я смогла отвечать, и приступила к «собеседованию»:
– Тебе знакомо выражение «Небесная Канцелярия»? – услышав мое «угу», она продолжила: – Отлично, тогда назовем ее так. В миру мы все ее так и называем. Наш дружный коллектив как никогда нуждается в сотрудниках – у нас страшная нехватка рук. Руководство заседает там, в самом центре… – она запнулась и показала на небо, – да-да, прям наверху, вон там. Но тебе эти детали не особо нужны: работенка предстоит в основном полевая. Туда, – она снова показала наверх, – я сама буду доносить о твоих провалах или успехах.
Я не сдержалась и робко перебила ее, выдыхая дым:
– А чем предстоит заниматься?
Она недоуменно посмотрела на меня, как смотрят на того, кто слишком многого просит, и надменно распрямила плечи:
– Это мы обсудим наверху, но позволь объяснить тебе кое-что. Выбор у тебя невелик, дорогая. Сейчас я забрала тебя подальше от людей и даровала зрение, но если вынудишь меня уйти, я заберу его с собой. Пока ты не чувствуешь голода, но это лишь пока – в загробности метаболизм замедлен, но не мертв. Также ты смертоносна для любой живой твари, которая прикоснется к тебе. И каждая из них, убитых тобой, пускай и по случайности, будет донимать тебя в кошмарных образах, наводняющих твое сознание. Держу пари, уже через год ты потеряешь рассудок: кошмарные сны сплетутся с реальностью, а твой рацион питания составят крысы и вороны с кладбища. Кости тоже будут изнашиваться до тех пор, пока не распадутся на части, и уже не смогут таскать твой скелет. Однажды ты упадешь и никогда больше не сможешь подняться, при этом ты продолжишь все чувствовать. Я же предлагаю тебе относительную свободу. Ты сохранишь нынешний облик, будешь скрыта от глаз большинства людей и неприкосновенна до тех пор, пока хорошо выполняешь задания. Словом,