Время Петра. Владислав Клевакин
переспросил голландец.
– Зачем же потешный, настоящий! Да так, чтобы пушки палили да врагов на абордаж брать можно было. Все как в Голландии, – гордо заявил Петр.
Брандт согласился с царевичем и произнес:
– Понимаю, герр Питер. Хорошо, будем строить настоящие корабли. Только денег нужно будет очень много, – печально произнес голландец.
– А уж это не твоя забота! – усмехнулся Петр. – Я царь, а не сестрица моя. Будут тебе деньги, Брандт.
Петр выскочил во двор и широким шагом направился к терему матушки. По пути он движением руки сорвал с амурных дел Меншикова, который, пристроившись на деревянных перильцах, нашептывал что-то дворовой девке.
– Бегу, мин херц, бегу! – кричал вдогонку Алексашка, пытаясь догнать Петра.
– Матушка, ты указ мой в Казенный приказ отсылала? – взволнованно протараторил Петр, ворвавшись в покои Натальи Кирилловны. Напор юного царя был сродни морской буре, такой, что тяжелая деревянная дверь чуть не соскочила с петель.
– Да тише ты, оглашенный, – Наталья Кирилловна всплеснула руками. – Дворец так по бревнышку разнесешь. Отсылала указ, Петруша. Намедни дворянин Суконцев в Москву с бумагой отправился.
– Ну и что? – Петр буквально высверливал глазами мать.
– Привез деньги Суконцев, Петруша, привез.
Петр облегченно выдохнул.
– Правда, не всю сумму дали, – добавила царица. – Дьяк казенного приказа говорит, в казне денег нет.
– Ну, сколько дали-то, не тяни.
– Пять тыщ рублев в приказе наскребли, – Наталья Кирилловна достала из шкатулки грамоту.
– Наскребли они, – злобно прошипел царевич. – На свои дела царевна Софья деньги находит, стрельцам жалованье увеличила. А на царский флот деньги они по сусекам скребут.
Петр хлопнул кулаком по столу. Посуда на столе зазвенела и опрокинулась.
– Ох, дождется сестрица у меня.
– Это все думный дьяк Шакловитый Федор Леонтич воду мутит, – поправила сына Наталья Кирилловна.
– А ему, – Петр закусил кулак. – Ему особливо голову рубить, в первую очередь. Вор Шакловитый. Вор! – Петр был вне себя от ярости.
– Так недалече им Петруша осталось, – поспешила его успокоить Наталья Кирилловна. – Петруша, думали мы тут женить тебя.
– Что? – Петр обернулся и удивленно посмотрел на мать. – Это зачем еще?
Глаза царя округлились, и лицо налилось краской.
Наталья Кирилловна взяла со стола кубок и налила в него квас:
– На вот, выпей кваску, успокойся и дослушай. Коли женишься, Петруша, то по закону вступишь в совершеннолетие. Ну и править уже сам сможешь, коли не отрок уже. Хватит Софье при живых государях заправлять. Пора бы и честь знать.
Петр хитро прищурился:
– Обещать, маменька, не буду, но обязательно подумаю.
– Подумай, Петруша, – матушка открыла ставни окна и посмотрела на зеленеющие поля поместья. – Куда сейчас-то торопишься, сынок? – тихо спросила она.
– На Плещеево озеро! – твердо ответил царевич. – Корабли строить будем с голландцем.
– Ой