Время Петра. Владислав Клевакин
Он резко свернул на одной из маленьких улиц, зная, что срежет путь и столкнется со старшиной лицом к лицу.
В щели меж досок заборов кидались дворовые свирепые псы, учуяв чужака на своей территории. Они просовывали зубастые пасти в проемы заборов и щелкали клыками, заливаясь от собственной ярости. Иван Савватеевич, как и предполагал, вышел на широкую улицу, и столкнулся нос к носу со старшиной Разбойного приказа Емельяном Федотычем, спешащим в сам приказ, чтобы с пристрастием допросить парня, что накануне зарезал в трактире не то раскольника, не то обычного мирянина. Кто именно был зарезанный, он сейчас и спешил узнать.
Но на его пути встал боярин Широковатый.
– Здорово, старшина, – прокряхтел боярин, пытаясь отдышаться от долгой ходьбы.
– И ты будь здрав, боярин.
– Куда так торопишься? – усмехнулся Широковатый.
Емельян Федотович поправил форменный кафтан, подтянул ремень с саблей и лукаво посмотрел на боярина:
– Так и не тороплюсь, поспешаю.
– Случилось чего? – осведомился Иван Савватеевич.
Во дворах, услышав разговор двух людей, еще сильнее забрехали псы.
Посадские, сгорая от любопытства, с осторожностью выглядывали из-за заборов, словно пытались разобрать, о чем говорят эти достопочтенные люди.
– Людно тут, пойдем, – старшина подхватил неловкого боярина за локоть.
Они миновали слободку и вышли к стенам Кремля.
– Дело тут такое. На днях один бравый малый зарезал мирянина или раскольника, черт его знает, кто он.
– Поймали убивцу-то? – с интересом спросил Иван Савватеевич.
Старшина кивнул:
– Поймали и в приказ отправили. Да и пес с ним, убивцем этим.
– Ну?! – Широковатый сделал задумчивое лицо, словно он сам расследовал это дело.
– Меня больше приятели убиенного занимают. Врут, что не раскольники. А спор-то у них за обряды шел.
Иван Савватеевич усмехнулся и покосился на старшину:
– Нашел же, кому верить, смердам. Надо было всех в приказ доставить на дознание. Матушка ведь как говорит, ежели раскольник, то от ереси своей не откажется, если настоящий. Тогда и прощение ему только через покаяние и раскаяние. Иначе в сруб его, как еретика.
Старшина задумался:
– А если он крестится тремя перстами?
Иван Савватеевич задумался:
– Ну, коли так, то и не раскольник он вовсе, а глупец, плетями учить надо да на каменоломни высылать.
– И то верно. Но дознаться хочу, – задумчиво произнес старшина.
– Окажешь честь присутствовать при допросе, Иван Савватеевич? – старшина протянул руку вперед, указывая боярину путь.
Широковатый вздохнул:
– Веди, так и быть, допросим убивцу.
В Разбойном приказе было тихо. Подьячие трудились над бумагами, раскладывая листы с доносами по степени тяжести возможного наказания. Сенька подьячий с острым носом и впалыми щеками, увидев на