Позови его по имени (Самурай). Нина Мамыкина (Вирэт)
морали, те же фанатизм Бусидо и жадное стремление поработить и оккупировать весь окружающий мир, начиная с Кореи и Китая… Это еще счастье, что есть поединки, Нази! Пока в них выливается накал японского агрессивного самолюбия, пока в такой сравнительно невинной форме выясняется преимущество того или иного оружия, – это подарок судьбы! Ты ведь понимаешь, есть и другой способ выяснения, кто сильней… более страшный…»
«Да, – ответила тогда грустно девушка. – Война…»
И все-таки всякий раз, когда уходили бойцы тропою поединка, мучительной болью сжималось сердце Нази, все существо ее протестовало против заклания этих новых жертв, – во имя поддержания мира? – и она уговаривала себя не думать, принимать все как есть. Она понимала, что будь она парнем, все было бы проще.
В прошлый раз встречались так же китаец и японец. Оба они пали. Ей пришлось хоронить обоих. Первым умер самурай, весь истекший кровью. К концу поединка его белые монцуки и штаны-хакама были сплошного алого цвета. Китаец испустил дух несколько позже, изрубленный до неузнаваемости. Как могла, она старалась помочь, хотя понимала, что ему не выжить. Но он очень хотел жить… Она отправила почтового голубя к отцу (голуби содержались специально для таких случаев при часовне на кладбище), а когда вернулась к месту поединка, китаец уже был мертв.
Это был ее первый поединок. Плотный соленый ветер с океана сбивал с ее лица слезы, свистел в камнях на могилах…
Она взяла мечи поединщиков, завернула их в белое полотно. И пошла в Эдо. Долгое время почти каждую ночь снился ей этот одинокий путь. И Нази не знала, сколько лет жизни отнял он у нее.
По древней традиции их должно было быть трое – два поединщика и свидетель из клана Независимых. И чистое пространство вокруг. За день до поединка место специально освящается, чтобы «отогнать злых духов» как с той, так и с другой стороны. Толпа зрителей также излишня – в ней могут затаиться колдуны и чародеи, незаконно вмешивающиеся в ход поединка вызыванием «ками»-духов и сил из потустороннего мира, а также всевозможные нинзя из мира вполне реального, что вообще очень характерно для коварной души японца, удобно совмещающей в себе несовместимое – кодекс чести Бусидо и потрясающее вероломство.
«В традициях есть глубокий смысл, девочка моя…» – вспоминала Нази, на долю которой в тот день выпали две страшные смерти, двое похорон в полном одиночестве и такая же одинокая двухдневная дорога в столицу.
«Парочка нинзя с лопатами в тот день мне бы очень пригодилась», – призналась она потом отцу.
Но он не поддержал ее горькой шутки. И сказал ей то, что перевернуло весь ее взгляд на служение Независимых Свидетелей, что дало ей силу и мужество на будущее, что стало смыслом всей ее жизни. «Поединки самураев появились еще в эпоху Гэмпей. И имели интересные последствия: сторонники павшего в поединке самурая, не желая принимать поражение своего клана или стиля, нередко хватались за мечи, и начиналась на поле поединка безобразная