Позови его по имени (Самурай). Нина Мамыкина (Вирэт)
– гора Фудзияма – борец-самурай, бросающий вызов обитателям неба и земли: в сердце Японии – клокочущая лава, а на лице ее – улыбка; где близкие родственники встречаются, держа руки на мечах, и где весь этикет самурая построен на четких указаниях, как держать руки при поклоне и как должен быть сориентирован меч, чтобы раньше выпрямившийся родственник не снес тебе голову с плеч по всем канонам иайдо раньше, чем ты смог бы отразить удар…
Позднее, подрастая, она жадно начала искать в окружающих их мир людях отблеск улыбки Сёбуро, но чистая и чуткая душа девочки, воспитанная в духе совсем иной морали, к тому же долго оберегаемая отцом от тесного контакта с миром театральных улыбок, быстро почувствовала всю их фальшь, даже тайную неприязнь и враждебность за самой ослепительной любезностью. А когда умерла мама, пронзительная боль правды вдруг ошеломила Нази: она поняла, что отныне во всем огромном окружающем их мире они остались вдвоем – она и отец. Как два зрителя в зале театра «но», где идет грандиозный спектакль масок и у каждого своя роль, но они с отцом – только зрители…
А когда тайная боль ее достигла апогея, Нази внезапно осознала, что у Сёбуро остался сын! Мальчик ненамного моложе ее!
Она помнила свою радость, сумбур чувств, надежд, фантазий… Он должен быть похож на Сёбуро во всем, у него будет та же светлая благородная душа, быстрая и яркая улыбка, его мужество, его прекрасная поэтичная натура, ведь он же – сын! Они встретятся и обязательно подружатся, Сёбуро снова войдет в их дом! Она мысленно играла с Матэ в свои любимые игры, она дарила ему подарки, делилась радостью своих успехов и однажды, в День Любования Цветами, когда нежно пела в саду флейта, она пустила в плавание по потоку свой золотистый фонарик-кораблик, с замиранием сердца прошептав ему вслед: «Пусть мы встретимся, пусть подружимся. Как папа и Сёбуро!..»
…Бедная девочка! Если бы она знала тогда, как успешно в это время вытравливается из Матэ Токемады даже память о его отце! Как «плодотворно» наполняют его душу Пустотой! И как горько прав был ее отец, от которого она имела все эти годы единственную сокровенную тайну по имени «Матэ»…
Отец был прав.
И – не прав!..
Иначе – что значила внезапная ночная откровенность молодого самурая?! Ей! Об отце!.. Которого он все-таки помнил? И – любил?.. Мысли Нази спутались. Маска? Как у всех?.. А под маской? Пустота? Или?..
«Прекрати! Не смей! Не думай! Хватит боли! Ты фантазировала всю свою жизнь! Послушай своего мудрого отца, мечтательная дурочка! Ты все равно ничего не добьешься! – мысленно кричала себе Нази. – Эти люди – другие, они все играют в коварные игры своих потаенных замыслов, и он – давно уже один из них! Они легко живут, потому что не боятся смерти, и легко умирают, потому что презирают жизнь. Они убеждены, что, как актеры, что после окончания спектакля, где мотыльками летят в огонь, снова выйдут на сцену в другой день – в тех же ролях или иных, и снова наденут маски… что сможешь ты тут сделать?!»
Но душа девушки была в