Князь Рязанский. Михаил Васильевич Шелест
можно? Пора ставить каменные стены. Орда рассыпалась – считай, пала. На Рязань завтрева выезжаешь? – Осведомился Василий.
– Так. С утра познакомлю своего приказчика с воеводиным, и в дорогу.
– Ишь ты! Уже и приказчиком обзавёлся. Шустёр.
– И людишек сорок восемь душ в довесок с ним. Ско-о-оро мне двор поставят в Кремле, людишки наёмные. Приказчик со своими сынами с них живых не слезет. Думаю, ден через десять уже и хоромы стоять будут, и лекарня с аптекой. – Я засмеялся.
– Любо, Михаил. Лекарня с аптекой – это добре. Так и дале иди. Скоро и сильно. Но бойся татарвы и тамошних князей. Не верь никому. Бояться – не грех. Грех – сгинуть по дури. Трудно будет, но держись. Во мне опору чуй.
Мы помолчали. Иван с жалостью посмотрел на меня, и взял меня за руку. Я подмигнул ему, и улыбнулся.
– Ну, с Богом, Михаил Фёдорович. Я им всем там грамотки отписал, – сказал Князь грозно. – Ноги повыдергаю, если кочевряжится учнут.
* * *
Поутру, с третьими петухами, мой приказчик прибыл к воеводиному двору со всеми своими сынами. Я, выйдя за ворота, увидел их всех мирно сидящих прямо на земле у частокольной стены подворья.
– Ты что не шумнул меня?
– Боязно, – сказал ведун.
– Егор Фомич, – крикнул я ключника воеводы. – Тут они все. К забору мнутся.
Ключник, важный и толстый, вышел за ворота, посмотрел на мою дворню.
– Вот, Егор Фомич, это мои дворовые люди, это приказчик мой… – Я понял, что до сих пор не удосужился узнать имя «ведуна», но он помог мне.
– Феофан Игнатич, мы.
– Вот. Помогай им во всём, Фомич, пока я на Рязани княжить буду.
Егор с уважением поклонился мне и сказал:
– Рассчитывай на меня, Михал Фёдорович. И ты, Феофан, заходи, если что… Может работные людишки понадобятся… Подсоблю.
– Спаси Бог, Егор Фомич. И ты обращайся, коль лихоманка какая приключится.
– Так ты знахарь из-под Новгородского моста? Я ж был у тебя надысь. Не признал, звиняй.
– Нешто, быват.
– Вот и ладненько, – я потёр руки, и крикнул, – Запрягайте хлопци коней!
Тут у меня было пятеро бойцов, живших со мной в одном срубе, в подклети. Остальные должны уже ждать в Каменщицкой слободе за Яузскими воротами.
* * *
В Калитниках мы были через час. Всего в деревне сохранившихся дворов стояло пятнадцать, но жилыми были только пять. На лай собак из-за ворот одного из них крикнули:
– Кого Бог послал?
– Князь Рязанский Михаил. Где староста?
– Я староста.
– Отворяй ворота, хозяину, староста.
– У нас, навроде, Князь Московский Хозяин…
– Уже нет. Грамота у меня на земли эти, одарил меня Великий Князь.
– Свят, свят, – послышалось из-за ворот тихо.
– Не боись, диду, – сказал я, открывшему ворота старику. – Не обижу. Разговор есть. Народ где?
– Та-а-ак… Хто где. Хто в огороде роблить, а хто кожи шьёт. Мы в основном сумами кожаными подорожными промышлям.
– Ну и как промысел, кормит?
– Да