След подковы. Сергей Алексеевич Колобаев
Мужья властвуют над женами, старшие властвуют над младшими! Наша бытовая революция дает всем свободу! В будущем не будет ни мужей, ни жен! Воля!
Мать в ужасе от столь крамольных мыслей, робко попыталась образумить, по ее мнению, сошедшую с ума девушку.
– Не будет?… А как же тогда будут рождаться дети? Кто их растить будет?
– Женщина сама будет выбирать себе самца, которого захочет, а дети будут принадлежать не матери, а всему обществу.
– Это, как же?… Обществу…
– Вопросов очень много и не на все у нас пока есть ответы. Но они будут! Приходите сегодня в «Стойло пегаса». Это на Тверской. Там будет поэтический диспут.
– Какой диспут?
– Поэтический. В нем будут участвовать поэты.
– Но ведь вы отвергаете весь старый уклад. Я думала и поэзию….
– Старую – да! На смену слащавому рифмоплетению уже пришли новые поэты. Маяковский, Белый…
– А как же Пушкин, Лермонтов?…
– В помойку! В новой жизни будет настоящая поэзия!… Таня с пафосом и нарочито хрипло начала декларировать.
Навозом и кровью смердящий мужик сметет с ликов святых нимбы и благость.
Встанет воля, словно фаллос медвежий в дыбы, мораль корежа!
Ураганом диким сметется все, что было, в пропасть! В пропасть!
Елизавета Николаевна пришла в ужас от услышанного.
– Боже! Это же ужас!
Таня весело пригласила.
– Приходите, Елизавета Николаевна, всенепременно. Поспорим, подискутируем… Там такие самцы будут!
Полянская, пока Елизавета Николаевна не пришла в себя, выскочила за дверь. Мать, заметив, что дочь улыбается, выговорила ей.
– Что, ты смеешься? Плакать надо… Боже, куда катимся? Таня, была такой приличной девочкой…
– Она просто веселая.
– Ты это называешь весельем? Ты должна прекратить с ней всякое общение!
– Ну, мам!…
– Вот зачем она сейчас к тебе приходила?
– Она принесла деньги.
– Деньги?
– Танька со своим союзом в университете собрали пожертвования… В общем, я сама толком не поняла. Деньги в гостиной лежат, на столе.
Ольга и мать зашли в гостиную. Приход взбалмошной Тани вывел их из состояния оцепенения, в котором они находились последние дни. На какое-то время они даже забыли о своем горе, но оно вновь напомнило о себе в гостиной. В просторной комнате большое зеркало было занавешено черной тканью. Портрет Николая Савельевича, висевший на стене, пересекала траурная лента. Когда послышался звонок в дверь, мать вопросительно посмотрела на Ольгу. – Опять она?
– Не знаю, вряд ли…
Когда Ольга открыла дверь, на пороге, переминаясь, стоял Андрей. – Привет, я, вот еще денег принес, – он протянул сложенные пополам купюры.
Ольга вопросительно посмотрела на деньги, – Откуда у тебя столько?
Чернышев пояснил, – это за телегу. Тогда дед Потап только за лошадь расплатился, а сегодня и за телегу.
Ольга робко взяла деньги и, спохватившись, пригласила Андрея. –