Пролежни. Олег Игоревич Голиков
звенящих спокойствием всплесков
и на прозрачные звездные дюны
время змеится узором отрезков.
Мысли без смысла, Таящие милость.
Мысли, зовущие к морю покоя,
и разбудившие лет торопливость,
и утаившие что-то иное…
* * *
День пройдет, и мокрый снег
вдруг закончится.
И стучится на ночлег
одиночество.
Все желанное во снах
вдруг расхочется,
разрушает небо в прах
одиночество.
Ни к чему теперь скупых
лет пророчества,
И над толпами слепых
одиночество.
Вижу страх в пустых глазах
бритвой точится,
И смеется все в слезах
одиночество.
* * *
Оглянитесь вокруг,
властелины лесов -
только скошенный луг,
да глаза черных сов.
Задержитесь на миг,
феи пышных долин -
вот летит черный бриг
в мутных реках из вин!
Угадайте печаль
ненаписанных строф
в золотистых лучах
шелестящих ветров.
Расстелите ковер
там, где прячется страх
в тишине черных гор
на гнилых островах.
И просите луну
звать на землю богов,
Растопить седину
застаревших снегов…
* * *
Агонии пена -
еще одним меньше.
Крадется измена
в обличиях женщин.
Прощальные взгляды
закованы медью,
мгновенья услады
подобны столетью.
Разбитое тело
растоптанной плоти,
и всхлип самострела
на алом восходе.
И спит тайно эта,
что властвует прочно
над камнем рассвета,
над пылью полночной.
О, чудные блики
непознанной эры!
Предсмертные крики
страданья и веры!
* * *
Запах свежести трав
над журчаньем ручья,
незнакомых дубрав
золотая парча…
Терпеливо один
через горы руин.
Белый пух тополей,
уходящий мотив,
на скамейках аллей
стебли тонкие ив.
Терпеливо один
через горы руин.
Незнакомые дни,
беспокойные сны,
тень болота и пни
в свете вещей луны.
Терпеливо один
через горы руин.
Скороспелая рожь,
солнца белого свет,
И ненужная ложь,
не сдержавшая бед.
Люди, звери, цветы
без чудес и прикрас…
Как венец красоты
для невидящих глаз.
Но все так же один
через горы руин,
Вперед…
* * *
Желанный берег дел привычных,
мелькнув, растаял вдалеке.
Прочь, гнет мечтаний