Пролежни. Олег Игоревич Голиков
встреч, и миг прощаний,
болота, горы и леса…
И разных городов улыбки
как огоньки далеких дней,
стирая прошлого ошибки,
на карте светятся моей.
И я иду вперед за ними,
не сожалея ни о чем,
Вчерашний день, что жив поныне,
падет пред завтрашним лучом.
* * *
Белая полоска,
старая перина,
пара капель воска -
проходите мимо.
Не остановитесь,
не сдержите вздоха,
молча удалитесь -
дальняя дорога…
Не смотрите с грустью,
бросьте сожаленья,
у реки есть устье,
у звезды паденье.
Ветра быстры кони
нагоняют бурю,
лишь теперь я понял,
что сегодня умер.
* * *
Грязный снег завершает рассказ -
отгуляла зима, отмела.
Все я видел по несколько раз,
мне знакома несдержанность фраз,
всё – пустые дела.
Кто-то лепит из глины металл,
кто-то киснет в избытке тепла,
мне близка лишь нетронутость скал,
не ищу, что так долго искал,
всё – пустые дела.
Эти песни истертых страниц
мне бормочут, что жизнь отцвела.
Улетают сны с тенями птиц
в хороводе приевшихся лиц,
всё – пустые дела.
И в походах все битвы равны,
радость дней-пустоцветов прошла.
Я могу лишь смотреть со спины
на равнины пустынной страны,
всё – пустые дела.
* * *
День прошел стороною, ковыляя устало,
и за старой стеною ночь надгробием встала.
За стеною молчанья, что стоит и поныне
там, где стелет печально за окном белый иней.
Не видать мокрых сосен сквозь дождливые зори,
светлых песен не просит золотистое море.
Море теплых желаний, что лежит предо мною
среди встреч и прощаний, где любил я весною.
Ночь теней не пускает в дом прохладу аллеи,
там, где облако тает, утро серое тлеет.
Догорает букетом нераскрывшимся осень,
песней грустной у лета прощения просит.
Я, покинутый днями, и оставленный ночью,
заколдованный снами, бреду среди прочих…
И рыдает на струнах умирающий ветер,
на раздумия дюнах, и на всем, белом свете.
* * *
Откуда приходит утро? -
знает лишь теплый ветер.
Я слушаю звезды, будто
сегодня один на свете.
Я слушаю сказки странствий,
в которых печаль остынет,
и беден в своем убранстве
рассвет, что не ждали ныне.
Недолог полет небесный
огней чужестранной стаи,
пушинкою легковесной
над облаком тьма растает.
Растает, уйдет куда-то,
отдавшись дневному свету…
Я понял, что нет возврата
к погасшему утром лету.
Куда