Почёт ли – смерти приговор на Земле?. Анна Атталь-Бушуева
же будет на моде – отлично
В этом веке тоски по любви
В преднамеренной ласке веков?
От неё не сбегают вдали
Утончённые всполохи мира
И плывут по тени корабли
В идеальный рассвет – предсказать,
Чтобы завтра он стал на тебе -
Удивлением в смертности мира
Обнимать – свой просторный полёт,
Проплывая в тоскливой игре.
Живо, но дорого
Обещанный на час – противник в рукаве
Идёт помучить шанс и гордую тоску,
Внутри его строфа и милые огни
Запустят в город снов – живую идиому.
Он жив и в слове сам, как дорогой уют,
Приличествует тут, не понимая нравов
Он шанс – интеллигент и тонкая игра,
В неё куют до позднего утра.
Свободный дух меж нас и масти приговор
Не хнычет, он погас от мозга для людей,
Но дух в притворный раз – не празднует одну
Морали связь и тьму, приличествуя глаз.
Поник сквозь мысль во мне – тлетворный идеал,
Был дорог сам и мне – он выручал вдвойне,
Когда искал войну и там в её глазах -
Был призраком за страх и меченый полёт.
Так видит идиот, что живо в смерти нам
Судьбы прямая драма и солнце во сто крат,
Вложившее печаль в особую примету,
То бытие из глаз, увенчанной звезды.
Почётом смотришь вдаль и в городе твоём
Противник на огне – не мучает, он ждёт,
Что сам в тлетворной мгле – забыл на этот раз,
Как жить ему, в том думая, что в сердце он погас?
Испил свою войну и вышел зверем – в том
Красивый, как модель и верный в свет звезды,
Но укоризна шлёт им – новый пересказ
Той мысли без тебя, где был немой рассказ.
Он вышит в рукаве над плахой городской,
А сон – его покой, что чудится сквозь тьму,
Бежать ли к одному, кто жив ещё сейчас
Или уйти ко дну – моральной топи завтра?
В философе сошлись – те тени близкой тьмы,
Они нашли следы, что выедены нам,
Как робкий слепок ран и толща от воды,
Где живы, будто сам – ты выманил мечты.
Собрав в один комок – испачканных надежд
Ты вышел в дорогом костюме из невежды,
Но посох был во тьме – искусством недалёк,
Он вылепил урок – живого чванства прежде,
Чем ты его сломал в природной былине
И робкой, словно шарм окутал здесь порой,
Где снова человек живой, уже едва,
Но дорого за два – тащить ему в покой
Ту участь между стен, ту властную игру,
Где живы были мы и памяти следы -
Вращались между нас, что форма бытия
Былого зверя в фарсе и жадности взаймы.
Берёшь тот склеп внутри, ему отмечен глаз,
Берёшь внутри войны – излишки от ума
И в том ты жив на свет – из времени и гроз,
Где сам тащил вопрос, что дорог нам внутри.
Раскрученное мухам назло
Пролетая