Табу. Ирина Сергеевна Альшаева

      Глава 3 Ну, ты, Лёша, и…

      Алексей Юрьевич стоял у окна своего кабинета, то и дело поправляя галстук. Ему одновременно было трудно дышать, хотелось пить и бежать куда подальше. Он не выпускал из рук телефон, пищащий в разгорячённых ладонях о перегреве. Шеф-редактор закрыл глаза и прислонился пульсирующим лбом к прохладному оконному стеклу, не успевшего ещё раскалиться жаром всходящего дня, где-то очень глубоко в душе теша тщетную надежду на то, что он спит и скоро проснётся.

      – Какого лешего творится, отвечай! – вздрогнул он от крика и последовавшего за ним стука двери о стену. В кабинет влетел директор телеканала Аполлон Евграфович.

      – Тише, тише, – почти взмолился Алексей, хватаясь за правый висок. – Давайте сядем, – повернулся он от окна с соответствующим жестом.

      – Ты – сядешь! И я вместе с тобой! – схватил его за галстук Аполлон. – Это немыслимое ЧП, ты врубаешься?! Кто подписал им эту командировку, какого хрена там стоит моя подпись, если я вообще не в курсе, что от канала поехала за каким-то лядом за ленту группа, да ещё и с голой жопой! При том, что я запретил отправлять туда группы из Москвы – там есть стримеры, есть корпункт канала в Белгороде! – лютовал директор.

      – Я подписал, я всё подписал и за себя, и за вас, – выдохнул Алексей, ухватившись за запястье начальника.

      Он неожиданно отпустил его галстук, похлопал по плечу и тихо сказал:

      – Что имеем? Ты левой пяткой оформляешь командировку моим лучшим журналистам – но оформляешь её коряво, знаешь, что я вообще такие "вояжи" запретил – поэтому не ставишь в известность меня. Ты не даешь им редакционную машину, рассчитанную на повышение живучести людей в зонах ЧС, хотя у нас есть как минимум две таких – здесь, в гараже, твою дивизию…Ты не оформляешь им медстраховку, не начисляешь боевые – отправляешь только с командировочными. А эти олухи соглашаются – приключений им подавай! – хлопнул в ладони директор и закрыл ими рот.

      – Да они сами мне все пороги оббили, сами рвались туда этот чёртов фильм снимать, разве удержишь? Ника вообще страх потеряла, сыпет мне ультиматумы, мол, ей всё равно, для кого снимать – её везде пустят в эфир. В том-то и дело, что везде, любой канал, понимаете? А нам самим такая рыба нужна, – протянул Алексей, ковырнув носком ботинка давно вздыбившийся под батареей линолеум.

      – Они сами. Великолепно! Вот так в прокуратуре и объяснишь, – прошипел Аполлон. – Считай, что ты сам сейчас пришёл ко мне с заявлением по собственному, хотя, тебя нужно уволить по статье – чтоб не взяли даже ни в одну захолустную стенгазету, ни в один боевой листок! – выпалил он и сел в кресло Алексея Юрьевича. – Что о них известно?

      – Ник в белгородской областной больнице, кома. Машина по левому борту раскурочена, у него – целый список травм, врачи не дают гарантий. Ники нет, – развёл руками шеф-редактор, помолчал, наконец снял душащий его галстук и швырнул его на подоконник. – Они подорвались,