Табу. Ирина Сергеевна Альшаева
– оказывается, на это тоже нужны силы.
– Ну, всё? – повернулся к ней Рагнар. – Плечо покажи, – подошёл он к ней снова.
– Что его показывать, рукава нет, лохмотья висят одни, не видно, что ли, – хмыкнула она.
– Пальцами пошевели, – сказал он, присев рядом с ней. – Хотя, не пытайся – это вывих, сустав торчит. Надо вправить. Это больно. Но не больнее, чем сейчас, – посмотрел он на неё.
– А тебе не пофиг? – оскалилась Ника.
– Ну, в общем-то, я воюю только с солдатами – гражданские, тем более – женщины, особенно – дети – не моя история. Что касается тебя – выбирай. Можешь остаться у нас в подразделении – ты понимаешь, что это значит. Я мог бы тебя отпустить, не будь ты журналистом – тоже понимаешь… Ещё –могу тебя пристрелить, – выпалил он и Ника взвыла от укуса, казалось, тысячи ос, впивших жала в её плечо. – Сустав на месте, но руку надо зафиксировать, – выдохнул Рагнар.
– Так пристрелить или зафиксировать руку? – промычала Ника.
– Ну, ты пока выбирай…да, с рёбрами у тебя что? Рубашку подними, – кивнул он.
Ника в замешательстве показала ему ноющий бок, превратившийся от грудины до поясницы в сплошной синяк. Рагнар тронул рёбра пальцами.
– Странно, что не сломаны, а если бы были серьёзно повреждены органы, то… у тебя бы уже ничего не болело, – опустил он её рубашку. – Руку могу зафиксировать, но вообще, нужен врач. Наш до завтра в полях, – будто бы сам себе сказал Рагнар. – Руку вяжем, или как? – громче спросил он.
– Ну, вяжем, – безразлично протянула Ника. – Оставаться у вас я не собираюсь, отпустить меня не вариант – уж не повезло, не тем я по жизни занимаюсь. Ну, тогда…Ника посмотрела на кобуру Рагнара, висящую на его поясе. Он перехватил её взгляд и криво улыбнулся.
– Да? Оставаться не собираешься…А далеко ты уйдёшь? – скинул он с плеча рюкзак и достал из него бинты. – Ну, видимо, совсем не далеко. Кстати, твои тебя не ищут – объяснять, что к чему, не буду. Ты.., – хотел продолжить он, разматывая бинт, но заметил, что Ника сползает по стене. Он поймал её голову у пола. "Тебе же лучше – фиксировать вывихи бывает больнее, чем вправлять", – подумал он, не став возвращать её к сознанию.
Глава 7. Пароль
– Месяц прошёл, ни слуху, ни духу, – сам себе сказал Аполлон Евграфович, закрыл ноутбук и потёр глаза. – Надежды надеждами, но, видимо, надеяться уже не на что.
Ник по-прежнему оставался в коме. Через неделю после произошедшего белгородские врачи разрешили транспортировать его в московский госпиталь, но и они, и столичные светила сыпали какие-то страшные прогнозы по поводу того, что будет, если он из неё выйдет и говорили о том, что не ясно, как будет лучше – чтобы он пришёл в себя или же оставался на аппаратах. Из их разговоров было понятно, что они и вовсе намекают на отключение от них – но прямо этот вопрос пока что не ставили.
Нику объявили пропавшей без вести. До подтверждения гибели девшушки Аполлон Евграфович запретил сотрудникам телеканала её хоронить заочно и ставить черно-белое