Магдалина. Александр Алексеевич Волков
в духе Брейгеля… – продолжал Валерий, мягко притормаживая перед вспыхнувшими габаритами шедшего впереди “жигуленка”, – и вся деревня это знает, соседи к окнам прилипают, когда вопли слышат с улицы – и ведь ни одна сволочь не высунется…
– Милые бранятся – только тешатся, – полусонно хмыкнул я, – а вот “снежный человек”…
– Да ну тебя, – отмахнулся Валерий, трогаясь с места, – сам же говоришь, что он – животное: членораздельной речью не владеет, огнем не пользуется, материальной культуры не имеет – зверь, вроде медведя…
– Он пошел по другому пути, – возразил я, – мы достигли вершин социального и технического прогресса, а он – биологического…
– И дай бог ему здо… – начал было Валерка, но в этот миг идущая перед нами “Нива” вдруг резко вильнула влево, впереди раздался страшный удар, и по нашему лобовому стеклу трескучим веером брызнули осколки. Валерий резко крутнул баранку вправо, и наш “оппель”, чиркнув бампером по крылу “Нивы”, перескочил поребрик, вылетел на тротуар и встал, упершись капотом в помятую водосточную трубу. Я скинул ремень, дернул ручку дверцы и хотел уже выскочить из машины, но Валерий упредил это движение, резко сжав ладонью мое плечо.
– Сиди, дурак! – прошипел он сквозь зубы, – мы же пьяные!..
Он чуть приоткрыл свою дверцу и, осторожно включив заднюю передачу, стал пятиться по узкому тротуару. Пока он выполнял этот маневр, я сквозь забрызганное мутной изморосью стекло остолбенело наблюдал то, что происходило впереди, где вылетевшая на встречную полосу “Нива” горбом вздыбила своим “накрученным” бампером лакированный капот новенького трехсотого “мерса”. Из “Нивы”, держа наготове монтировку, неторопливо выбирался могучий бородатый, похожий на старообрядца, дед, а юркая красная “восьмерка”, выскочившая из-за угла прямо перед ним и бросившая “Ниву” в лоб “мерседесу”, с трусливым визгом, подобно нашкодившей кошке, уползала в дождливые потемки переулка. Но далеко уйти ей не удалось: все дверцы “мерса” распахнулись одновременно, тугими комками выбросив из своего черного зазеркалья четырех приземистых, коротко стриженых молодцев. Они даже не глянули в сторону деда с монтировкой, а сразу кинулись в переулок и настигли “восьмерку”, когда ее клиновидный капот уже исчез за углом. Что там было дальше, я не видел, я слышал только рассыпчатый звон стекол, мокрые, шлепающие звуки ударов, слышал короткий, захлебывающийся вопль и видел, как дед, оцепенело наблюдавший всю эту сцену, отступил назад, сел на порожек своей “Нивы” и, обеими ладонями стянув с головы кепку, закрыл ею лицо.
Валерий тем временем скатился с тротуара, круто развернулся и, резко дав по газам, взлетел на мокрый горбатый мостик. Мимо нас мелькнула белая “тройка” c синей полосой и пульсирующей голубой “мигалкой” над крышей, Валерка сбросил газ, “оппель” плавно съехал с мостика и на холостом ходу покатился вдоль гранитного парапета.
– А парень-то, похоже, труп… – пробормотал он, опять включая передачу и большим пальцем вдавливая