Магдалина. Александр Алексеевич Волков
ее прямо перед окнами их трехкомнатной квартиры. В одной из комнат шел ремонт: на асфальте у стены стояла старая оконная рама с заляпанными побелкой стеклами, а в щербатый проем на ее месте уже был вставлен тонированный оконный блок. Мы вошли в темную парадную, поднялись по трем неровным ступенькам, Валерий позвякал ключами и, отыскав нужный, с масляным шелестом воткнул его в замочную скважину.
На шум нашего прихода из кухни в прихожую вышла моя жена. Когда Валерий бывал занят какими-то серьезными делами, она приезжала к Марьяне, чтобы помогать ей ухаживать за умирающей свекровью, матерью Стаса. Тогда ее только что выписали из больницы после совершенно безнадежной и, что особенно скверно, бессмысленной операции, когда человека заботливо погружают в беспамятство, разрезают и некоторое время тупо смотрят, как выглядят восковые бляшки метастаз на бледных малокровных внутренностях. Потом хирург мрачно супит брови и, приняв от ассистента заранее приготовленные иглы, начинает стягивать скользкие края расползающейся брюшины. Скверная картина, я один раз, через приятеля-анестезиолога, напросился посмотреть – впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь. Но старуха этого не знала, ибо всплыв из туманного наркотического забытья, она увидела над собой лицо Валерия в окружении никелированных нимбов хирургических “юпитеров”. Валерий проникновенно смотрел ей в глаза и с ласковой усыпляющей монотонностью повторял, что операция прошла успешно, и что теперь она непременно поправится. И теперь для поддержания этой бессмысленной иллюзии, моя жена порой вечерами сидела у Марьяны, чтобы вколоть свекрови очередную дозу морфия. Морфий, конечно, вещь дефицитная, но в то время для Валерия таких проблем уже не существовало. Он торопился с отделкой этой квартиры, чтобы преобразовать ее в офис, а тем временем бригада финнов уже ломала стены и сдирала гнилые полы в расселенной пятикомнатной коммуналке через два квартала от этого будущего офиса. Меня несколько пугал этот размах, но и Валерия, как я понял, он тоже не очень радовал. Над головной фирмой сгущались кредитно-долговые тучи, и он боялся, что и его маленькую дочернюю фирмочку, предоставлявшую заказчикам скромные, информационно-аналитические и посреднические услуги, тоже втянет в этот криминальный водоворот. Приходилось срочно прятать деньги, переводя их на счета каких-то мифических фирм, поставлявших в город какое-то слишком быстро портящееся продовольствие, с этих счетов деньги уплывали дальше, а затем бесследно исчезали в дикорастущих банковских джунглях.
– Ага, хороши голубчики! – с каким-то злорадным торжеством сказала моя жена, потянув носом воздух в прихожей.
– Свет мой, Катерина Матвеевна! В первых строках моего письма спешу сообщить вам… – обстоятельно начал Валерий.
– Что, купил? – крикнула из кухни Марьяна.
– Купил, – коротко ответил Валерий, расстегивая верхнюю кнопку кожаной куртки и с треском раздергивая крупнозубую пластиковую молнию.
Мы разделись и прошли на большую кухню с низким потолком и двумя узкими запотевшими окнами. На газовой плите нас ждала дочерна