Развод. Чужой ребенок. Лила Каттен

      Меня пригвождает к полу его отстраненность, злоба и что-то черное, что источала его аура, пока Герман стоял передо мной.

      Тон голоса, что больно ранил каждым словом. Затем шаги через всю квартиру и громкий хлопок дверью.

      Мой муж… сейчас мало походил на человека, которого я знала еще пару недель назад.

      Но все что я могла сейчас сделать это оставить его в покое.

      Как бы мне ни хотелось пойти и выслушать, обнять и просто быть рядом, этого не хотел он. И я не знала, как правильно справляться с этой его болью и виной, что засели в сердце моего Германа.

      Но в одном я была уверена, сдаваться я не стану, как и ему не позволю.

      Оставлять обед на столе я не стала. Поэтому убрала обратно.

      Прошлась по квартире, тихо ступая на носочках практически. Посмотрела на часы, что показывали лишь три часа дня.

      Дочь будет у подруги долго. Герман тоже нескоро выйдет и будет готов говорить со мной, поэтому я ухожу в небольшую комнату, которую оборудовала для своего творчества. Ставлю холст на специальную подставку. Любимые кисти уже ждут своего момента. Палитра. Валик. Краска.

      В голове рождается небольшая буря. Я выхватываю из нее элементы и объединяю их в одно.

      Убираю лишнее. Создаю дополнительные цвета. А когда понимаю, что это то самое. То чуткое и важное, что я ощущаю и хочу низвергнуть, то беру валик и заполняю полотно оттенком зеленого мха с примесью красного моря.

      Это не однородная основа. Она бугрится от слоя краски. Идет наплывами и сплетается в темном танце. Убрав в сторону первый инструмент, я смотрю на черный цвет.

      Раньше в своих работах я бы не допустила таких оттенков. Но сегодня я нуждалась в этой тьме.

      Глаза вновь закрылись. А когда картинка повторилась, мои руки вновь принялись создавать образы на холсте.

      Рисовать что-то, это особый транс. Особый вид слияния с болью или радостью, с любовью и страстью. Это выход всего, что ты желаешь донести и прожить полностью за раз, даже если при этом твоя рука нарисовала простую линию или же смешивая цвета, вышла обыкновенная клякса для других. Для тебя это будет иметь смысл и это самое главное.

      Когда я заканчиваю, у меня кончаются силы, даже просто стоять на ногах и потому я ложусь на пол, оставив кисточку на столике, и смотрю вверх.

      Картина под углом и многие линии образов искажены, но я вижу… Я все вижу.

      Черное пламя на темнеющей траве предстает в образе человека. Оно тянет в свои объятия боли молодую женщину, перехватив обеими руками за талию, стоя за ее спиной. Сама она тоже словно испачкана сажей. Черные волосы развеваются на ветру и слегка подпалены.

      Я ставлю точку в своих образах и мыслях, закрываю глаза и просто умиротворенная эмоционально, остаюсь на полу.

      Мне кажется, успеваю задремать, потому что голос мужа, который зовет меня, разрываясь на весь дом, заставляет подскочить от испуга.

      – Мила, – снова кричит