Господин Уныние. Диана Кеплер
в одиночное место?
– А вы знаете, как зовут жену домового? – тётя Женя поставила два указательных пальца к вискам, изображая рога. – Домаха!
Я не выдержал и съязвил: «Так, значит, Вы лесбиянка?».
Глаза тёти Жени стали круглыми, как два фарфоровых блюдца, и она поспешила уйти.
Как только захлопнулась дверь, громкий хохот обрушился землетрясением на всё первое отделение. Они ржали как никогда в своей жизни.
Мне стало ещё хуже, поэтому я просто молча постелил бельё на кровать, находившуюся слева от окна, выходившего на улицу, и отвернулся к стене.
Может зря я сказал это?..
Я открыл глаза. По ощущениям проспал всего часа два. Но как же мне не хотелось просыпаться. Не из-за того, что я не спал несколько суток, а из-за того, что когда ты спишь, возникает иллюзия смерти. А мне просто хотелось выделить всю мою жизнь синим полем и нажать «Delete».
Курить охота. Я готов убить кого угодно за сигарету. Я уже чувствую этот горьковатый аромат табака, как я жадно втягиваю угарный газ через фильтр. О, мучительная фрустрация!
И тут я вздрогнул от чьего-то прикосновения и в ярости обернулся назад.
Я хотел бы сказать им, чтобы они не касались меня без моего согласия, но тут же вспомнил, что, качая права по защите своих личных границ, я должен их хотя бы иметь. Но о чём тут можно говорить, если для меня размыты границы моего собственного тела?
– Что вам нужно от меня? – спросил я.
– Мы теперь соседи, нам тут куковать ещё от пяти дней, – сказал парень с выбритыми волосами.
– От пяти до скольки? – поинтересовался я в ответ.
– А ты посмотри на стену. Люди здесь дни считают до перевода в общее отделение. Где-то шестнадцать палочек, где-то шесть, – улыбнулся другой парень.
Только сейчас я смог разглядеть его лицо: достаточно симпатичный молодой человек, с веснушками и розовыми волосами. Пряди выглядели ярко, словно он совсем недавно решился на такой эксперимент. Ну или хорошенько следит за цветом волос продолжительное время. Стало немного завидно, что у него есть на это силы. У меня-то их не хватает даже на то, чтобы банально помыть голову.
– А чем они эти палочки чертят? – назревает у меня очередной вопрос.
– Вон там, – он показал на плинтус под кроватью. – Мы все им пользуемся. Отковыриваем и острым краем рисуем на стенах.
– Ясно, – буркнул я, отводя взгляд на потрёпанный линолеум.
– Ну так что, расскажешь, как ты попал сюда? – снова начал донимать меня парень с веснушками. – Меня, кстати, Эмиль зовут. А его – Алекс.
– Меня Константин. Но я не намерен разговаривать об этом сегодня.
– Ну-у, хочешь, мы сначала расскажем о том, как оказались в дурке? – заворковал юноша.
– Нет.
Парни переглянулись и снова начали безбожно смеяться.
– Эта была лёгкая для него, Валлен! – кричал Эмиль.
– Он дал изейшую! – вторил ему Алекс.
Они схватились за животы