Неохазарус. Мурат Юсупов
ртом, и задыхался. Было видно, что еще немного, и он за-дохнется.
Еще мгновение Марат стоял над Касимом, забыв обо всем на свете, кроме как назло мельчешащего перед глазами его прокуренного кулака. «Чем пах-нет?» И в ответ на смятение Марата, перегарно угрожающий ответ: «Кро-вью, кровью… Понял?» Марат никак не мог поверить и понять, что таким образом Касим запугивал его.
«Жизнь прекрасна и не пахнет никакой кровью. Что ему еще надо?» – думал тогда Марат, понимая что сейчас бы наверное согласился с Касимом.
Отчим еще раз беспомощно хлопнул веками, стараясь вздохнуть, но ни-чего не вышло. Марат в панике закрыл уши ладонями и спрятался за кори-дорные шторки, чтобы не дай Бог отчим или еще кто то незримый не заме-тил его бездействия, потом развернулся и пошел в дальнюю комнату, сам не понимая зачем, дошел до подоконника, взглянул в окно, выходящее на вы-сыхающую после грибного дождя улицу и, с амортизировав от подоконника, метнулся обратно, к отчиму, и выскочив из-за штор, перепрыгнул через него, подбежал к комоду, воткнул ноги в кеды, и вылетел прочь из темной ямы прихожей, напоследок, от волнения, хлопнув дверью. Не чувствуя своего те-ла, вцепился в деревянные поручни перил и, сжав их, перевалился телом над лестничным проемом, стал балансировать, не понимая ничего в происходя-щем, и словно аптечные весы, парил на высоте второго этажа. «Вот так и он… А страшно…» На этом слове Марат понял, что делать.
Забежал обратно, снова прыгнув в зеленую болотную воду стен при-хожей, и, встретившись лицом к лицу с умирающим или уже умершем Ка-симом, он резким движением открыл столовый ящик и, гремя вилками и ложками, нащупав, наконец, контуры вытащил чайную ложку, склонился над отчимом, начал быстро и осторожно выгребать из его рта слипшийся слюнявый мякиш, перекрывший дыхательный проход. Орудуя ложкой как экскаваторным ковшом, гребущим сырую глину, Марат добрался до горла и, вытащив остатки хлебного мякиша, услышал как Касим вздохнул. Больше не медля ни секунды, Марат развернулся и побежал к раковине мыть руки, ложку, все…
Отчим вздохнул, его мимика ожила, а один глаз протек слезой и все так-же был похож на бессмысленно птичий. Касим зашевелился, стараясь на-хмурить брови и повернуться на бок. Марат, не дожидаясь пока Касим оч-нется и начнет приставать, выбежал на улицу играть в спасительный для не-го во всех смыслах футбол, но это он поймет только попав в армию.
Ночью Марат встал, подошел к двери, нащупал выключатель и включил. Проснувшийся Виталик в удивлении спросил:
– Ты что? Выключай, и ложись спать.
– А ничего, Расула найду и. – ответил Марат и, еще раз включив и вы-ключив свет, тихо пошел к кровати, не открывая глаз, словно видел сквозь слипшиеся от соленых слез детства, веки и словно смотрел сквозь Виталика и знал каждую неровность его дороги, и по которой шел сам, а скорее даже летел над ней вопреки законам тяготения, как Булгаковская Маргарита, так и не понимая зачем Иошуа пожертвовал собой, ради кого пожертвовал? Ради нас