Неохазарус. Мурат Юсупов
связей и агрессивных сред ведь ничего нет крепче и желанней локтя иль близкого плеча, что мог бы он подставить и на спине мне винтик подкрутить, и мелочность обид забыв, пред большим, вечным достоянием и ощущением, что пальцы мы одной руки, пусть у меня он и железный…
СЦЕНА ТРЕТЬЯ, НЕДОПИСАННАЯ
Прекрасная дама ждет железного человека, ее окружают слоники.
– О, слоники мои, вы одиночества и вековой тоски друзья, когда я обми-рала, что опять одна. Вы хоботками меня дружно облепляли и подымали в космос в облака. На пик Победы, к самолетов магистралям, как будто в гости все они засобирались, и я их цель любви, и все они во мне, летали. Гостей я фруктами питала, которые вы в хоботках мне принесли, и взмахивая перьями жар-птиц, вы в жаркий полдень остужали, и кончиками задевая, вы нежно щекотали мои сны. До слез смеялась я, увы, неблагодарная, в блаженной ис-томе я кричала, не замечая, когда вы ушли, и так уж много лет подряд. Моя влюбленность в мир все ж вам не помешала меня любить. Вы преданны, как только вы могли, животные, мои. И вот вы, слоники мои, люблю я вас, вы есть со мной, и есть во мне начало, не брать, а взятой быть, раба я. Вот но-вость то, и нашелся искуситель, я знаю он меня возьмет железной хваткой и, скинув все с меня, решительно и не украдкой, навалится тяжелый, он такой и сильный. Ох, придавит он меня, и сократив приток крови, он неземной мне мир представит, наслажденья. – разглядывая себя в зеркало, обмазывается благовониями. – Пришел бы только. – прихорашивается, трогает волосы. – Титановый ты мой, Наполеон, Железный Лев пустыни, как сбит он плотно, сварен весь на совесть, хорошая машина… пусть будет «Порше» – закаты-вая глаза, вздрагивает от звонка в дверь. Обмирает и вытягивается в струну.
17
ГУЛЯКА-ВЕТЕР
С опозданием заметил исчезновение Рамазанова и Гасана, но зная от того же Гасана, что Рамазанов уезжает на поезде в двадцать один тридцать решил, что пойдет провожать. «Какие проблемы, браток?» – спрашивал он у себя, когда гербовый зал начал пустеть. Роксана, наговорившая Тимуру комплиментов, хоть и была рядом, но не грела электрогрелкой его ноющую суставами душу. «Какой у нее сахарный язык. – восхищался он. – Надо же умеет убедить. Значит, я вызываю в ней такие ассоциации. Круто, она, не зная меня и пяти минут, верит в мою звезду, а мне же только этого и надо, я ради чьей то веры в мои силы, горы сверну. Моби Дик, и как она, такая умница, во мне увидела мощнейший потенциал, и большое будущее. Нет, это, вероятно, у женщин врожденное, но не у всех, а только у таких. Вот ей, Роксане, бог дал, мурчит, ластит-ся, и надо же, есть женское предчувствие. Роксаночка, и прямо в точку. Лесть – страшное оружие, а как мне нужно, это доброе слово поддерж-ки! В десятку, как знает, что действительно добьюсь, и добьюсь же, только в том вопрос, каких высот и как, но обязательно, упрусь рогом Ко-зерога и упрямством прошибу.
Тимур вспомнил об отъезжающей на летний отдых жене с ребенком. Его успокаивало, что Ума ехала не одна. Отношения с ней не давали повода рассусоливать и лить слезы по поводу предстоящей двухмесячной разлуки. «Вот только Исламка,он так любил бесится перед сном