Инязовки. Наталья Борисова
засмеялся, закрывая руками прорехи. Мы вышли под звездное небо и, наугад ступая в кромешной темноте, двинулись в сторону проезжей дороги. Женька с Мишелем шли впереди, и их веселый разговор доносился журчащим ручейком.
– Когда мы будем практиковать испанский язык? – весело спросил Хесус.
– Ты считаешь, что это возможно? – улыбнулась я.
– О, да, конечно! – с живостью подхватил провожатый. – Ты можешь поехать со мной в Москву!
– Вот так сразу? – рассмеялась я в ответ.
И я, и Женька – обе одинаково ошалели. Мы вспоминали подробности приятного вечера, и все разговоры сводились к одному: Хесус! Сколько обаяния!
– Ой, как легко можно наделать глупостей из-за него! – восклицала я. – Просто приезжать туда каждый день и смотреть на него из-за кустов, пока они еще здесь.
Как жить дальше? Мы обе смертельно заразились же-ланием видеть Хесуса. Через день уезжала в свой Ташкент умница-красавица – моя подруга узбечка Джамиля, и у нас был повод появиться в лагере. Мы просидели полдня в том самом вагончике, наблюдая за сборами Джамили. Вместе ходили по магазинам, выбирая из скудного ассортимента подарки для ее родных. Мишель два раза всовывал голову в палатку и ра-достно улыбался нам. Хесуса нигде не было. А как хотелось увидеть его! Девчонки-повара на кухне накормили нас кашей. Наступил вечер. Мы посадили Джамилю в вагон и долго махали руками вслед уходящему поезду. Как только поезд исчез из виду, все вокруг показалось серым и безрадостным.
– Теперь мы не сможем запросто приехать в этот лагерь, – сказала Женька.
– В жизни не осталось ничего значительного, ради чего стоило бы жить, – скорбно вздохнула я.
В ту ночь Женька долго говорила про Хесуса, а я молчала. Зачем впускать в свое сердце живую боль? Как трудно потом заглушать ее. Я это недавно «проходила». Оставался последний шанс увидеть Хесуса – поехать в Анзеби на танцы. Надежда на то, что он может появиться в разношерстной толпе поселковой молодежи, была слабой, как тонкая ниточка.
Танцы не начинались до десяти часов вечера. Однако молодежь не расходилась. Все чего-то выжидали, кучкуясь по сторонам. По отдельным репликам мы узнали, что студенты дают в клубе прощальный концерт. Мы поспешили в зал и попали на два последних номера. Помещение клуба было забито до отказа: яблоку негде упасть. Вытягивая шеи из-за чужих голов, заслонивших видимость, мы устремили взор на ярко освещенные подмостки и сразу увидели того, кто нас интересовал.
Хесус играл на гитаре. Его стройную фигуру облегали модные джинсы, подчеркивая причастность к жизни мега-полиса. Инструмент в его руках, знаменитая гавайская гитара, в немыслимых аккордах выдавал такой накал страстей, такой пылкий темперамент горячей крови, что замерший от восторга зал в едином порыве всколыхнулся от громких рукоплесканий.
Женя с трудом справлялась со своими чувствами.
– Давай