Инязовки. Наталья Борисова
тяжелый ящик старого комода и извлекла за-маскированную среди белья бутылочку с этикеткой «Боржоми».
– Будем пробовать «боржоми» muy fuerte (очень крепкий). Чтобы не вызвать гнев матушки, недостаток восполним ключевой водицей. Женька, неси стаканы
Медицинский спирт, разведенный в равных пропорциях водой, ударил в голову. Нам стало радостно и привольно – море по колено! Мы без страха шагнули в непролазные малиновые дебри. Ягод было много, и они сами просились в ведра. Без всякого усилия воли «развязались» язычки. Все самое сокровенное потребовало выхода. Слово за слово – и Женька выболтала тайну, которую скрывали от меня полгода.
– Думаешь, ты одна нравилась Борису? Не хотели тебя расстраивать: уж больно он запал тебе в душу. Помнишь тот вечер у него в общежитии? Тогда он признался Таньке, что она ему нравится. Ответь она ему взаимностью, он бы переключился на нее. После того он перестал приезжать. Был уверен, что Таня поделилась впечатлениями. А она молчала, как партизан, щадила твои чувства.
Старая рана, еще не успев зарубцеваться, отозвалась острой болью. А ведь и я не предала гласности «секрет» Юркиных признаний. Лучше было бы «отрезать» сразу, чтобы не болело так долго!
– Ты относилась к нему лучше, чем он заслуживал, – заметила Женя. – Мы пытались открыть тебе глаза. Только ты никого не хотела слушать.
– Когда любишь человека, кажется, что ты его хорошо знаешь. Оказывается, неизученное пространство я просто заполняла собой.
– У него всегда были деньги – и немалые. Он по-крупному занимался фарцовкой. Даже нам не раз предлагал кофточки. Значит, постоянно крутился среди «бабья», и у него был неплохой выбор.
– Боже, на что я потратила столько души! – я едва сдерживала себя от слез. – Ослепла, оглохла, никого не слушала, ничего не видела. А сколько ждала его! Не зря говорят: «Не ищи любви, где нет ответа. В любви есть двое, нет других сюжетов». Теперь, когда боль улеглась, мне противно думать о нем.
Не очень-то она улеглась, эта боль, если честно. Она вспыхнула с новой силой, ударила по голове и оглушила, как заряд динамита глушит речную рыбу. Но, слава Богу, это прошло, как прошло воздействие крепких градусов «боржоми». Перевязав платочками ведра с ягодами, мы тронулись в обратный путь. До вечера мы успели убрать в комнатах и принять ванну, сбегать в магазин и почистить картошку. Когда стрелки часов показывали десять, робко звякнул звонок. На пороге стояли Хесус и Хавьер, облаченные в рабочие телогрейки. Пока наши диковинные гости сидели на диване и с любопытством разглядывали комнату, книги, мы с Женькой жарили картошку, поочередно исчезая на кухне.
В двенадцать часов наша необычная компания – жгучие мучачос в телогрейках советского пошива и две восторженные девицы – вышли из дому и пешком через весь город направились к автостанции. Женька и Хавьер вырвались вперед, а Хесус приотстал, удерживая меня рядом. Он вытянул из меня все – и про друга,