Свет мой. Владимир Владимирович Ткаченко
принимать. А коли разойдутся – так и вам вместе не быть, вместе не быть, вместе не быть!
Зыбко:
– Сказки баешь (уверенно)!
Ружка:
– Ну, тебя! Чурбан неразумный! – она досадливо отгоняет рукой, пищащего возле ее уха комара. Тот поднимается высоко, зависает в воздухе. Сверху видно, как неподалеку селяне постарше расположились на травке, как в зрительном зале. Они выпивают, закусывают и с интересом наблюдают за прыжками молодежи. Пары продолжают сигать через огонь. Комар устремляется снова вниз, где с лету садится Зыбко на лоб. Тот шлепает себя по челу ладонью, впечатывая мошку в кожу над бровями.
Зыбко:
– А тебе какая печаль (зло)? Визгопряха*, попречница**!
Ружица:
– Печаль тебе! Насупа***!
Родим:
– Погодите вы! Веточка, расскажи еще! – его серые глазенки, потемневшие ночью, делаются большими, словно плошки)!
Ружица:
– Постой, погоди, Родя. А и уразумела я пошто Зыбко на меня наскакивает облыжно.
Зыбко:
Ну, ну, сказывай уже!
Ружица:
– А, и скажу. Мыслю, что из ревности!
Зыбко:
– Чего?!
Ружица:
– Того! Влюбился в меня, а как я Санко залеточку вниманием почтила – так тут и заревновал и до сих пор бесишься! Родим меня Веточкой покликал ты и закипел, ровно котелок в печке!
Родим:
– А чего я? Тебя теперь все так кличут. Уж и забыли, когда Ружицей-то называли, – он улыбается.
Зыбко
– Ты чего лыбишься, по мусалам захотел?
Родим
– А я чего, я ничего!
Зыбко
– Тебе же, сказочница, врушка, вот что скажу: сплетай далее свои веночки, а меня к своим вракам не приплетай! Слышать того не желаю! Я к реке пойду. Ты со мной? – поворачивается и грозно глядит на брата.
Родим
– Пойдем, там скоро уже венки в воду опустят! – они уходят. Зыбко шагает решительно, а Родим оборачивается на ходу с виноватой и сожалеющей улыбкой. Братья пропадают среди огромных, в человеческий рост, репейниках, растущих в этом месте вдоль реки.
Толпа парней и девушек входит в реку и выстраивается длинной шеренгой линией, в конце которой стоят Родим, Ружица и Зыбко, уже помирившиеся ради праздника. В руках все трое держат венки, которые сплела Ружа..
– Река чистая, река быстрая по молитве Иоанна Крестителя, заступника и помощника нашего омый очисти христиан православных в тебя вошедших. Унеси с собой их печали, хвори и грехи вольная и невольная! – говорит кто-то из старших парней.
Ружицв командует мальчишками: так, Родя, Зыбко, закрепили к веночкам своим огневицы (лучины)?
– Закрепили, закрепили, – бойко отвечают те.
– Тогда запаляйте их щепочкой, что Зыбко из костра взял. Так. Теперь наговаривайте желания свои сокровенные на пламя огневицино, да шепотком, тихохонько. Огонь – желания наши освятит, водица запомнит. Поутру Солнышко водицу паром обратит, да на верх поднимет в чертоги Господа нашего Христа Иисуса. А после уж – все в руце Божией! Вот так, верно, теперь