Время терять и время находить. Кирилл Эдуардович Коробко
полоски? Когда в организм попадает тяжелый металл, например, мышьяк или свинец, ногти белеют. Потом, когда ноготь отрастает, он восстанавливает свой цвет. Это означает, что меня хотели отравить. Эти полоски на ногтях – симптом отравления.
Сэр Джон подошел, и тоже осмотрел его ногти.
– Да, ваше преосвященство, я определенно вижу тут белые полоски. Что вы скажете? Моего крестника хотят отравить?
Епископ, нахмурясь, тяжело молчал, что-то прикидывая.
– Его высочество прав, сэр Джон, – наконец, ответил он, тщательно подбирая слова. – Я действительно припоминаю труд Иоанна из Цессины, который описал симптомы медленного отравления мышьяком. Очень напоминает холеру. Помимо белых полос на ногтях, он описал рвоту, понос, лихорадку, помутнение сознания, светобоязнь… То есть, все те признаки, которые мы наблюдаем у мальчика. Правда, когда он сказал о том, что у него зачесались руки, и пожаловался на точки, я прежде всего подумал об антониновой чуме. Вы все еще испытываете зуд, сын мой?
Яков с удивлением понял, что руки не чешутся.
– Нет, ваше преосвященство. Мне кажется… у меня руки зачесались после мытья.
Епископ покивал:
– Или это была простая мнительность, ваше высочество. Так бывает. Я не вижу никаких гнойничков на вашей коже, свидетельствующих о чуме. А вот белые полоски на ваших ногтях, в сочетании с тем, что вы перенесли, беспокоят меня гораздо больше.
Он обменялся взглядом с сэром Джоном, и снова пристально посмотрел на принца:
– Однако, ваше высочество, – продолжил епископ каким-то вкрадчивым голосом, – обвинение в покушении, на члена королевской семьи, – одно из самых тяжелых обвинений. Вы уверены, что хотите его выдвинуть?
Он помолчал, разглядывая Якова. Его глаза стали вдруг колючими:
– Ведь мы с вами думаем об одном и том же человеке. Вдобавок, вы помните, что одна из его жен, Изабелла, в сентябре может родить ему наследника?
– Нет, монсерьер епископ, – ответил Яков. Он понял, что затронул очень тяжелый вопрос. – Конечно, я ни о чем таком не подумал. Как я уже сказал вам, я частично потерял память, поэтому не помню никакой Изабеллы. Я просто обеспокоен появлением, на моих ногтях, этих полосок.
– Мы не можем сейчас объявить о своем подозрении, ваше высочество, – подал голос сэр Джон. – Нас немедленно обвинят в клевете. Или еще в чем-то похуже. – Он наклонился к священнику и продолжил вполголоса. – Тем не менее, если мы хотим его высочество спасти, нужно срочно вывозить мальчика из этого гадюшника.
Тот усмехнулся.
– Хорошо, что нас не слышат, сэр Джон. Так отзываться о королевском дворце! Неизвестно, что расстроит его величество больше – обвинение в покушении на наследника, или насмешка над его архитектурными потугами… Но, подумайте сами: мы не можем вот так – просто взять и увести наследника престола в неизвестном направлении. Я тоже сразу подумал об отравлении, медленном отравлении. Но я не вижу способа, как увести его высочество отсюда без воли монарха.
Он помолчал, склонив