Мост Серафина. Хроники отвергнутых территорий. Игорь Гречишников
говорить об этом, как о обычной вещи, смысла не будет. Никакого смысла! То есть он будет, как если бы я сказала: Луис нашел кирпич! Ага, скажешь ты, ясно, значит все дело в кирпиче! Ага, скажу я, в нем самом, мать его за ногу. А ты скажешь – вот бери этот кирпич, отдавай мне, я отнесу его Монку, пусть подавится, а мы помчимся на быстрой roketos в другие края. Так ты думаешь?
– Именно так, bebita, а как еще? Если это можно внести в руках, значит можно и отдать!
– А ты думаешь, – тихо произнесла Агнесса, – я не пыталась сделать так раньше? Ну, что бы не попадать в дурдом, например..
– Ну, может быть, ты очень упрямая. Нет?
– Я от всей души хотела поделиться этим с Монком. Но Рыжий меня честно предупредил – Монк никогда не возьмет этой вещи в руки, потому что никогда ее не увидит. Хоть по голове его бей этой… вещью. Никогда!
– Не понял.
– Я тоже не понимаю. Я показывала ему. Он будто с ума сходил, говорил что ничего не видит. Рыжий прав оказался.
– Ну, друзья мои…, – не зная что сказать, проговорил я. Тогда просто хотя бы скажи, что это? Камень, ключ, кольцо?
– Рыжий посоветовал называть его – «piloto»
– Пилот? Э-э-э..в смысле летчик?
Агнесса спрятала лицо в ладонях и засмеялась.
– Давай так! Мы как поедем назад, я постараюсь тебе его показать. А там пусть будет как будет. Сможешь – хватай его в руки и беги со всех ног к Монку, а я побегу следом за тобой, уж будь спокоен. А я попрошу Рыжего, пусть на этот без выкрутасов.
– Как скажешь. Интересная, видно, штука, этот pilot.
– Чего-то я устала.– вдруг сказала Агнесса.– Я немного посплю, ладно? Нам прямо, у нас..– забормотала она, – курс прямой как стрела! Увидишь синюю водонапорную башню по главной дороге, сворачивай налево.
И она тут же заснула как убитая, а наш караван помчался, опять набирая скорость к горизонту, где, чуть левее от нашего курса опять засветился «португальский кораблик», на этот раз он был невиданного ярко-желтого цвета и распускал багровую мантию. Агнесса спала, обняв мои мешки, храпел, сияя железными зубами Эурарио Пенумбра в своей несчастной колымаге и невдалеке опять бежал по степи сумасшедший Вака. Мы поднялись на грейдерную дорогу, промелькнул указатель «Парма- Романо- 18 км», я аккуратно затащил следом прицеп и стал глазами искать синюю водонапорную башню.
18 часов до начала мятежа.
МЕТАНОЙА
(в греческой трагедии означает- раскаяние, сожаление)
– и короче говоря, тогда Кум предложил Луису простой выход, – пойти в приют и оформить опекунство над какой-нибудь сиротой. А там по социальной программе полагалось пособие, льготный кредит и прочее… Ферму терять ему совсем не хотелось, своих детей у них с Бертой не случилось, лишний рот был не в обузу.
– ну да, только Кум был ещё тот хитрец, он то знал, что подсунуть.
– В смысле?
Луису досталась Агнесса, а она