Мост Серафина. Хроники отвергнутых территорий. Игорь Гречишников
между ними носились пожарные боты, прыгали красно-синие отблески их мигалок, квакали серены и треск оседающих конструкций заполнял окрестности. Пламя выносило гораздо выше антенн длинными лоскутами, искры заполняли небо, и мне казалось, будто идет огненный снег.
На Бриетту я старался не смотреть. Она сидела в снегу, зажимала рот и медленно, хрипло дышала. Когда затрещали раскаленные конструкции и металл начал выть от перегрева и тарелка начала оседать, она взвизгнула, вскочила и сказала мне с ненавистью:
– Сделай что-нибудь!
Но в это время я уже шел к нашему жилому блоку, не обращая внимания на мороз. Опустевшую бутылку я зашвырнул далеко в сугроб, поднялся по железному трапу и оглянулся еще раз. Уродливые как летающая кочерга. дроны-пожарные трепетали над огненной воронкой, хлопали капсулы, и расстилались кремовые потоки пены. Локаторная станция будто свернулась, топорщились алюминиевые листы, раскаленные балки сами по себе шевелились, как черви в ране. Я зашел внутрь и упал в кресло. Было времени около четырех утра, я включил все мониторы в рабочем блоке и слепым взглядом стал смотреть стендап – шоу. Бриетта вошла, бросила на мой рабочий стол пустую канистру и сказала:
– Ты?
– Нет. Я заправлял красный генератор. У меня и капли мимо не упало.
– Тогда в чем дело?
– Пробило внешние контуры. Что – то вроде шаровой молнии, местная аномалия. На Порции так бывает, ничего не поделаешь. Я официально требовал замены на внешних контурах, так что все нормально.
Я не был уверен, в том что говорил, но и на самом деле эта штука- «ниневийская дуга» – сгубила нам кучу оборудования. У нас каждую неделю что-нибудь горело. И то, что стройку локатора удалось практически закончить, можно было считать везением.
– Ты знаешь, что теперь делать? – спросила Бриетта.
– Нет, – ответил я. Впрочем, знаю. С локатором «Равнина» нам больше делать нечего.
Бриетта грохнула тремя дверями и умчалась наверх, только прогремел трап под ее ногами. Я принялся варить в своей кружке кофе.
Пришел Фил, электрик и инженер силового оборудования.
– Выпьешь кофе?
– Давай, – сказал он неохотно и принялся кухонным полотенцем сдирать с лица копоть.
– Да забей, – спокойно сказал я, делясь ковбойской бурдой из кружки. – У нас экспертиз было столько, что живого места нет. Все знали.
– Это тогда все знали! А теперь, получается один я не знал, – он приготовился орать, но я положил ему пачку актов.
– Все подпиши и иди спать. Я подумаю, как быть.
– У нас официальный пуск был три дня назад.
– Это точно, – вяло сказал я, вспоминая наш корпоратив. И тут вошла Бриетта. На ней был тесный и элегантный комбинезон, который в этих краях все почему-то называют «лима», ее любимая шапочка – чула. Перуанская такая шапочка, очень милая в ней я Бриетту увидел тогда, давным -давно,. За ней волочились лямки комбенезона, гремя пряжками, она их ловила и одновременно перебирала наряды и допуски