Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
попытку утихомирить ребяческое любопытство, но, судя по влажному блеску, заплясавшему в глазах девочки, она была тщетной.
Обида кольнула сердце, Йенифер скрестила руки на часто вздымающейся груди и отвернулась, пренебрежительно хмыкнув, тонко так, с напыщенной звонкостью.
– Ну и не пускай, – она помрачнела. – Не очень-то мне и хотелось.
То было ложью. Отца она любила так же сильно, как и свою мать: обожала проводить с ним время, угадывая животного по следам, оставленным на влажной почве, расставляя сети на жирную рыбу, что водилась в ближайшей реке, и просто прогуливаясь по цветущим опушкам, по дышащим сочной зеленью лугам.
Многое почерпнула Йенифер из рассказов своего родителя, много тайн выведала, и все знания, усвоенные ею, объединяла польза: каждая история отца была поучительной. Он без прикрас и околичностей поведал своей дочери о том, какие существа, не только живые, но и потусторонние, водились в лесной чаще. Злые и проказливые духи паслись поганым стадом в тех местах, к которым не вели тропы. В предостережениях Вальтер не видел ничего плохого, этим и отличаясь от Сесилии – его белорукая, очень добрая и ласковая, но порой чрезмерно осторожная супруга не хотела, чтобы их дочери снились кошмары после страшных историй.
Эльфы и люди были полными противоположностями. Влюблённые, чей союз изначально не одобрила ни одна из сторон, даже с именем своего дитя определиться не смогли. Вальтер выказывал протест, слыша высокомерие в напевных именах народца Авелин, Сесилия же не хотела, чтобы свет её очей, её очаровательную девочку, звали по-человечески грубо и безыскусно. Не в силах пойти против своих убеждений, супруги пришли к неожиданному, но, скорее всего, единственно верному решению: каждый из них называл дочь по-своему. Вальтер кликал её Дженифер, Сесилия звала Йенифер на эльфийский манер. Однако чаще всего девочка была обыкновенной Джейн.
Это имя вобрало в себя, по мнению матери и отца, всё самое лучшее от обоих вариантов. Но полные формы не канули в лету, продолжив сыпаться с родительских уст. Джейн довольно быстро привыкла, поняв, что к чему, и ей в какой-то степени было приятно осознавать, что у неё было целых три имени. При знакомстве с другими детьми она каждый раз представлялась по-разному, а потом со смехом наблюдала, как её новые друзья мучатся догадками.
Жаль, что пора задорных игр и хороводов минула, затмив приятные воспоминания зябкой пустотой. Сесилия, Вальтер и Джейн были вынуждены покинуть городские стены и укрыться в изумрудной гуще лесов, в небольшой избушке, которую им благосклонно предоставили для проживания.
Им пришлось оставить шумный город, по-людски уродливый и грязный, дурно пахнущий канализационными стоками и кислым спиртовым ароматом дешёвого вина, которое и вином-то назвать было нельзя (так, бормотуха, выжатая из переспевшего винограда и выдержанная в гнилых бочках).
Но были в столице приземлённых людей и неповторимые красоты. Сесилия дивилась огромными статуями, возведёнными на главной площади.