Рождённая на стыке веков. Шаира Тураповна Баширова
сказал Салим акя.
Парень ловко, поддев топором доски, убрал их и выдернул гвозди. Салим акя вынул из кармана связку ключей, долго перебирал их пальцами, потом один из них сунул в замочную скважину. Повернув ключ два раза, он открыл дверь.
– Вот, входи, Мальцева. Будь, как дома, – сказал Салим акя на русском языке, с акцентом.
– Так я и дома, Салим акя. Забыли? Халида? Чего встала? Заходите, дорогая, – войдя в маленькую прихожую квартиры, ответила Даша.
Салим акя, ничего не ответив, лишь махнул рукой и спустившись по ступеням, вместе со слесарем Геной, ушёл.
Когда я, с сыном на руках, зашла в квартиру, Даша включила свет в прихожей и закрыла входную дверь. Только запах был затхлый и душный. Оно конечно, семь лет квартира была закрыта, везде была паутина и пыль. Когда Дашу забирали, она и посуду не успела домыть, только что кран и закрыла.
Даша медленно вошла в комнату, открыла окно, выходящее во внутренний двор, потом прошла на кухню и машинально стала мыть посуду, но она настолько стала липкой от пыли, грязи и времени, что сразу отмыть её не получилось. Я опустила сына на пол и подошла к ней, обняв за плечи.
– Дашенька? Мы хотели в столовую сходить, Абдулла голоден, – тихо сказала я.
Она обернулась и посмотрела на меня так, словно видела впервые.
– Семь лет жизни нет. Понимаешь? Вычеркнуты они, словно их и не было. А за что? За это время, я могла выйти замуж и у меня могли бы быть дети. За что… за что… – с грустью произнесла Даша и присев, заплакала, закрыв лицо руками.
Абдулла, испугавшись, обнял мою ногу и прижался ко мне. Я быстро подняла его на руки.
– Даша! Ну что уж теперь? Абдулла испугался. Вставай, пусть тут всё проветрится, а мы в столовую сходим. Вставай, – поглаживая подругу по плечу, успокаивающе говорила я.
– Прости, дорогая. Абдулла? Испугался? Ты мой хороший, иди к тёте Даше, я не буду больше плакать, – поднявшись и протянув руки к ребёнку, сказала Даша.
Но Абдулла отвернулся от неё и прижался ко мне.
– Ладно, пошли, – сказала Даша и пошла к выходу.
Столовая, как и говорила Даша, находилась недалеко, мы перешли через дорогу и пошли вдоль неё. Пройдя немного, я увидела вывеску "Общественная столовая", под ложечкой засосало от голода и во рту образовалась слюна.
– Как же есть хочется, – произнесла я.
– Заходи. И народу немного. Посади Абдуллу за стол, возьми поднос и пошли к стойке, – сказала Даша.
– Абдулла с нами постоит. Не хочу его одного оставлять, – сказала я и взяв сына за руку, прошла вместе с ним к стойке, где на столе стояли подносы, а в металлическом отделе ложки и вилки. В общем, мы взяли капустный суп, с морковью и картошкой и макароны, пожаренные с луком и тушёнкой.
– Хлеба нет. С вас сорок две копейки, – коротко сказала женщина за стойкой, подавая нам макароны.
– Компот дайте, пожалуйста… три стакана, – сказала Даша.
Еда нам показалась очень вкусной, почти домашней. С удовольствием поев, мы выпили компот. Вставать