Грёзы. Ани Закари
что кто-то окрикнул меня из спальни. Метнулся в сторону комнаты. И чувствую присутствие Алисы, так близко она… Даже на ее могиле не чувствовал такого.
– Мне тесно, мне здесь тесноооооо, – прокричала она словно из стены, на которой годами висел узорчатый ковер.
Резко сел… Интуитивно стекали слезы из глаз. В груди неописуемая боль и чувство вины душило.
– Что же с тобой произошло, Алиса? Столько времени… – тут же ледяное дуновение ветерка и почувствовал, будто лезвием полоснуло щеку. Прокатившаяся слеза моментально ошпарила свежий порез. Подбежал к панорамному окну и увидел на своем отражении два одинаковых пореза, второй немного выше первого, но они одинакового размера.
– Что за чертобесие? – недоумевал. На улице разбушевался ветер, поднялся на пару ступеней и резкий аромат сирени ударил в лицо. Пробежался глазами по столикам около дивана. Нет, горничная не заносила. Там по-прежнему верба. Поднялся на второй. Какой-то страх неизбежного втиснулся в сердце, я опустился внезапно на колени.
– «Мне тесно, мне здесь тесно», – прокричал голоc Алисы в голове.
– Мамааааа, – простонал я, и, почувствовал ледяное покрытие поверхности пола щекой.
В стеклах застучало, посыпал град. Перевернулся на спину, кинул взор на застекленный потолок. Крупные ледышки, стремились пробить стеклянное покрытие. Тут же представил себя погребенным, и как на меня сыпется земля. Глубоко в сознании принял решение, что в случае смерти предпочитаю кремацию.
Провалялся минуть пять. С трудом присел, ухватившись за угол стены, поднялся и направился в спальню прихватить «игрушку».
Вышел во двор, осмотрелся, ни души. Лишь потом разглядел садовника, который уже чистил пруд, а дворник сметал полурастаявшие льдинки. Подойдя к воротам, вновь огибая главный особняк окольными путями, краем уха услышал, как горничная и водитель Ромы шептались в пустовавшей оранжерее. Прислушался.
– Тимур в бреду говорил Роме, что слышал, звучание, мелодию, машину словно саму занесло… – и напела, – «полынь-трава горькаяяяя», – протянула Зинка. Мурашки пробежали по спине.
– Обкуренный, наверное, был.
– Я бы тоже так подумала, но Рома больно серьезно слушал его. И тут же замолчал, как вошла матушка его.
– Зачем его вообще понесло в эту глухомань?
– Ну бабка их там живет, Рома и Матвей же уехали и этот рванулся. Эмма мне вообще указания дала, следить за Матвеем и докладывать, если что замечу. Например, если в деревню соберется.
– Мать, конечно, странная, за Матвеем разве ж углядишь?
Зинка развела руками.
– Пойду ладно, пора отвары заготавливать бесплодным невесткам Нагаи. Как будто неясно, что они не родят никогда.
– А может ты родишь? – вторгся я в их «милую» беседу.
Лицо Зины побагровело.
– Матвей Ис…
– Ты же предложила накрыть меня пледом, пойдем теперь я тебя накрою, чтобы языком не трепала. Быстро за дело, иначе «Эмма», которая втрое тебя старше, так вычистит тебя из поместья, что и следа не останется.
– Простите,