Милый яд. Паркер С. Хантингтон
сдержала дрожь от этого прозвища и бросила на него раздраженный взгляд. Келлан говорил суровую правду, но делал это деликатно. Как будто действительно заботился обо мне.
– У нас похожая ситуация, – отметила я. – С братьями и сестрами. Если я не прыгну, то и ты не должен. Они любят нас.
Уже когда слова сорвались с языка, я осознала их истину. Лия любила меня. Даже если сейчас она меня ненавидела, то все равно заботится обо мне. Вот почему она пошла на такую жертву. Вот почему бросила школу. От осознания сердце переполнилось теплом.
Келлан покачал головой.
– Мой брат меня не любит.
– Сделай одолжение, я не прошу выкинуть из головы идею суицида. Просто подумай об этом сегодня вечером. Ты еще даже не прочитал «В дороге». Какая страшная смерть.
Он выпил еще пива.
– Ага, нет.
– Инвалидное кресло, – напомнила я ему.
– Это чертово здание высотой в шесть этажей.
– Люди прыгают с такой высоты с яхт и камнем падают в воду. Ты можешь просто переломать себе все кости. Если такое случится, ты этого не переживешь.
Келлан уставился на меня.
– Ты беспощадна.
– Знаю! – бодро сказала я.
Он улыбнулся. Улыбнулся по-настоящему. Это не была улыбка до ушей, в ней не было счастья, но уже хоть что-то.
– Отлично, давай посмотрим, из-за чего такая шумиха, – Келлан взял книгу и покосился на обложку.
Мне хотелось рассмеяться, но я этого не сделала. Слишком просто все складывалось, но, похоже, в происходящем был смысл. Утешает, когда кто-то еще тоже переживает дерьмовые времена, утешает. Даже дьяволу нужен друг.
– Откуда мне знать, что ты выполнишь свою часть сделки? Вдруг ты исполнишь свою задумку, как только я уйду.
– Такое возможно, – согласился Келлан. – Но не стану. Я дал тебе слово. Я не лживый придурок – у меня депрессия.
– Тогда что?
Он пожал плечами.
– Ты меня отговорила, тебе и решать.
У него заблестели глаза, и на миг я подумала, что Келлан по-настоящему счастлив.
Я щелкнула пальцами.
– Давай заключим договор. Я читала об этом в книге.
– «Долгое падение», – Келлан кивнул, с улыбкой закатив свои глаза цвета лондонской зимы. Ник Хорнби – тот парень, что снова возвеличил в Британии современную литературу и закрепил крутость футбола среди представителей среднего класса. И с чего я удивилась, что Келлан об этом знал? Он из семьи, где люди действительно любили читать. Книги, панк-рок – у нас с Келланом как будто был свой тайный язык. Мы будто были заперты на одной орбите и двигались синхронно, пока остальные не попадали в такт. Келлан от удивления приподнял брови, видимо, поняв, что означает этот пакт. – Ты предлагаешь быть на связи?
Щеки обожгло румянцем.
– Да. – Я подумала, сколько дерьма на меня выльется за дружбу с Келланом Маркетти, но почему-то