Избранное. Том II. Георгий Мосешвили

      Найди, Мария, чистую тетрадь

      И в ней отметь, что было время года,

      Когда нам приходилось собирать,

      Как ягоды, частицы небосвода,

      Упавшего на редкие кусты

      Смородины. Был свет вокруг. И было

      Едва понятно, почему кресты

      На церкви солнце не позолотило.

      Найди, Мария, в памяти мой смех

      И бедный дом. И чистые озёра,

      Где нам хватало воздуха на всех,

      Округлый склон холма для кругозора,

      И тишину. И плеск листвы впотьмах,

      Когда под вечер вырывался ветер

      Из леса. И почти знакомый страх,

      Как будто мы совсем одни на свете.

      И где же мы теперь, Мария? Как

      Вернуться нам? Где та дорога в поле?

      Где аисты? И где дорожный знак?

      Где наша жизнь? От городской неволи

      Друзья уходят в тишину садов,

      В пустые книги и в дома веселья.

      И пьём мы горечь солнечных часов

      И памяти таинственное зелье.

      И вот, Мария, мы опять одни,

      И нет у нас ни Севера, ни Юга.

      Нам не хватает воздуха. И дни,

      Как близнецы, похожи друг на друга.

      Но в памяти – сквозь шум чужих речей

      Мы возвращаемся – и видим снова

      Озёра, нимб из солнечных лучей

      Над церковью Онуфрия Мальского.

      Я сяду в жестяной трамвай

      За три гроша куплю билет

      И стану втайне наблюдать

      За выраженьем лиц

      Прохожих. И услышу лай

      Собак, шарманку злых бесед

      Молчанье тех, чей долг молчать

      И тихий смех блудниц

      И я увижу мертвых птиц

      Повсюду – и живых людей

      Воровок, скупщиков картин,

      Поэтов и солдат

      Как ясен взор пустых глазниц!

      Страна последних новостей

      Гремит костьми лихих годин,

      Железками наград

      На площади, где предки спят,

      Где под асфальтом спит земля,

      Где каждый камень знает толк

      В обмане, смерти, зле

      Целуются, плюют, кричат,

      Бегут как крысы с корабля

      И гордо вьется красный шелк

      На гиблом корабле

      И город варится в котле

      На черной кухне суеты

      Клокочет, льется через край

      Но не найти огня

      И дребезжит в живом стекле

      Мой страх: искажены черты

      И в ночь идет пустой трамвай

      Где больше нет меня.

      Добрый день – а лучше добрый вечер.

      Добрый вечер, мой далёкий друг.

      Я опять играю в чёт и нечет,

      Свечи жгу и отпускаю слуг.

      В чёрной шляпе, выцветшем камзоле

      Пережил я тёмные года.

      Я один в моём высоком холле

      И пишу тебе Бог весть куда…

      Скоро время долгожданной встречи.

      А пока – летят пустые дни…

      Вот и всё, мой ангел. Добрый вечер,

      В