Абрамцевские истории. Марк Казарновский
с пятнами, с круглым туловищем без одежды, с ногами и руками, которые кончались лапками с присосками, с глазами на проволочках. Вместо волос, бровей и прочих частей лица были какие-то кустики, ниточки, пружинки, шарики.
Одежды, как Нойман уже отметил про себя, не было вовсе. Причинные места тела, ничем не прикрытые, отсутствовали, а сзади виднелся хвост, как у саламандры, правда – небольшой.
И весь этот объект, или субъект, или существо, уж как вы хотите, был покрыт кустиками волос, редкими ниточками, пупырышками и бородавками. И, как я уже сказал, существо всё время светилось приятным розоватым с оттенками светом и нисколько Вольдемара Вольдемаровича не боялось. И ответило сразу вежливо, голос был тоненький, но явно мужской:
– Я не «что такое», а житель третьего измерения. Вот отпустили сюда продуктов взять. И могу тебе услугу оказать, взять тебя на время с собой, показать, как мы там живём, в третьем-то измерении.
Нойману было всё равно и не очень даже интересно. Но существо, вроде читая его мысли, сказало:
– Зря, зря пренебрегаешь. Любознательность-то должна быть, ведь все там будем.
– Как, и я тоже? – изумился Нойман.
– Всенепременно, – ответствовало вежливо существо и даже вроде бы попыталось шаркнуть ножкой.
– Ну давай, – вдруг легкомысленно согласился Нойман. – А что для этого надо? И на сколько? У меня завтра делов – тьма.
– Да для этого ничего не надо. Согласие твоё я уже получил. А на сколько? Это, брат, вопрос сложный, уж сколько выдержишь, – и тело существа завибрировало и начало переливаться фантастическими красками.
Да и Вольдемар, к своему изумлению, легко отделился от третьей ступеньки крыльца, за которую он вцепился вроде бы намертво, когда падал, и поплыл куда-то, даже полетел, всё быстрее и быстрее. Мыслей у него не было. Было какое-то весёлое любопытство. И только.
Очутился он в розовой комнатке почти без мебели, с какими-то ящичками повыше и пониже. «Это – сидеть, а это – стол вроде», – начал соображать Нойман. И себя оглядывать. Вид, право слово, его огорчил: стал он вроде того существа на даче, весь круглый, везде или пружинки или бородавки или волосики – кустиками. Одежды никакой, да и прикрывать нечего – всё, даже самая гордость, можно сказать, мужская, всё исчезло. Зато ощутил хвост саламандровый, препротивный. Да и кожа вся, даром что светилась нежными красками, была липкая, отставала легко, как у вареной курицы, и руки, и ноги сделались лапками с присосками вида препоганого.
Вольдемару сделалось дурно, этого он не ожидал. Но ещё дурнее ему стало, когда он увидел в комнате ещё одно существо, обличием, конечно, такое же, но маленькое, писклявое и явно женского пола.
Существо это, переливаясь и время от времени взлетая немного над полом, как это делают космонавты-герои СССР, а затем России, приблизилось к Нойману и пискляво, но громко начало требовать отчёта, где, мол, столько времени болтался, что воняет от него чем-то мерзким и «смотри, смотри, хвост-то весь в чём…»
Вольдемар и в лучшие годы такого разговора дамам не спускал, а тут какая-то…