Звёздные маяки. Василий Ершов
дерево пока только семечко!
Фея хихикнула, обошла нового знакомого и стала теперь совсем рядом. Они почти коснулись плечами.
– Так сколько семечек в яблоке? Сколько яблок на ветке? И сколько веток у дерева?
Возникло жгучее желание закрыть глаза и зарыться носом в эти божественные кудри, вдохнуть их аромат.
– Я понял, – произнёс Художник, справившись с порывом.
– Хорошо. Надеюсь, это тебе поможет.
– Поможет… Куда ты? Постой!
Но Фея уже упорхнула, смеясь. Художник, тоже вдруг расхохотавшись, бросился в погоню. Теперь это была игра в кошки-мышки. Девушка петляла, пряталась за деревьями и кустами, лисицей путала следы. Дразнила. Художник шутливо угрожал звериным рычанием, срезал углы, пытался подкараулить. Иногда почти ловил, но тотчас поддавался, чтобы продолжить игру. Им было весело.
А потом она исчезла. Будто и не было её. Хозяин сада понял, что остался в своих владениях один. «Смотри-ка, даже следов не осталось! Странно. Может, замело?» Темнеют чёрточки древесных стволов на фоне размеренной белизны. Ни малейших признаков рыжего костра. И опять тишина, и молча опускаются снежинки. Художник печально вздохнул.
– Точно фея.
В этот раз ему никто не ответил.
Он скомкал и выбросил ещё один испорченный альбомный лист. Не то. Опять! Он снял с вершины стопки новый белоснежный четырёхугольник. Положил перед собой. Наконечник пера окунулся в пузырёк с тушью, вволю ею напился. Художник занёс письменную принадлежность над бумагой. И застыл. Сидел без движения до тех пор, пока уставший ждать стилус не всплакнул чернильной слезой. В центре листа жирной амёбой расползлась клякса.
Не то! Не получается! Фея права… но одновременно и нет! Сумма частей целого всё ещё не само целое. Он истратил уже два десятка попыток, пытаясь постичь море через мельчайших его представителей. Менялась композиция, световое оформление, наконец, количество рыб в косяке. Ситуация не улучшалась, озарение не приходило. Просто множество мелких рыб – и всё. Ничего похожего на то, что он задумал. Образ даже более далёкий от цели, чем акулы и косатки. Художник пробовал играть с сюжетом и набором действующих лиц. Вместо рыб появлялись голотурии, актинии, коралловые полипы, морские коньки и звёзды. Водоросли, в конце концов. Получались отличные иллюстрации для, скажем, научно-популярного журнала о морской флоре и фауне. Либо к сборнику детских сказок. Качественно, с огоньком. Но совершенно не то, чего хотел автор.
Художник думал, и мысли его постепенно уплывали прочь. Куда-то в совершенно неожиданную сторону. В какой-то момент он поймал себя на том, что мечтает о тех сводящих с ума волосах прекрасной незнакомки. Может быть, она и была плодом его воображения. Но вот её кудри волнуют его и сейчас, как тогда в саду. Он чувствует их словно наяву. Слышит их запах сквозь время. И как никогда осознаёт своё одиночество.
Одиночество.
Он вернулся в реальность. Мысленно поблагодарил Фею за очередную подсказку. Всё верно. Его первоначальный замысел не был полностью ошибочен. Изображаемый объект должен быть одиноким. Только чёткий, ясный,