Звёздные маяки. Василий Ершов
элементами композиции. Затем вплетал завершённый отрывок в сюжет, как ленту вплетают в косу. Естественно, непринуждённо. Филигранно. По ходу дела легко что-то менял или отменял вовсе, поправляя уже нанесённые черточки и точки. Он воссоздавал образ, который родился в голове мгновенно, но в общих чертах, и приобретал осязаемую чёткость со временем, опережая движения кисти лишь на пару минут. Если бы кто-то в это время сказал ему, что он, Художник, сейчас занимается истинным искусством, созидает посредством недоступных большинству людей тонких манипуляций, следуя лишь интуиции да загадочным велениям души, то он бы только плечами пожал. Художник обо всём этом не задумывался.
Он работал более суток, с перерывами на приём пищи и короткий сон. Наконец глубокой ночью работа была закончена. Поставив последнюю точку, автор удовлетворённо тряхнул головой, придвинул стул, сел напротив станка-мольберта. Замер, как зачарованный, всё ещё сжимая в кулаке ореховую кисть. Он созерцал результат своего труда. А на создателя с только что завершённой картины смотрела прекрасная девушка. Она стояла, приобняв тонкое молодое деревце. Её стройная фигура дышала юношеской свежестью. Плавные изгибы подчёркивались лёгким летним платьем, слегка трепетавшим на ветру. Длинные чёрные спирали локонов невесомым ореолом обрамляли девичье лицо и в искусственном свете лампы почему-то казались рыжими. Улыбка была слегка печальной, но взгляд лучился радостью, внушал надежду. Ствол деревца чуть сгибался, шёл волной, склоняя к девушке усыпанные цветками ветви. Конечно, это была магнолия!
Изображённая на картине девушка как две капли воды походила на Фею.
Он сидел какое-то время, умиротворённый, в полной тишине. Просто смотрел и улыбался. Потом, поймав за хвост одну очень важную мысль, поднялся на ноги, обновил тушь на щетине кисточки и начертал в углу картины её название. Всего два символа – что в переводе с китайского значит «счастье». И в тот момент на него снизошло озарение. Внутренне поражаясь тому, как всё, оказывается, просто, Художник направился к письменному столу. Вернулся к идее, с которой всё началось. Был открыт полупустой пузырёк с тушью, новый альбомный лист лёг на столешницу. Не чувствуя ни малейших признаков усталости, Художник взял перо и за какой-то час кропотливо перенёс на бумагу тот символ, над поиском и осмыслением которого бился всё это время.
«Море». Так и был наименован этот новый рисунок.
Снегопады остались в прошлом. Установилась прямо-таки «пушкинская» погода – морозная и солнечная, с ясным небом. Мастер вышел на крыльцо, полной грудью вдохнул чистейший зимний воздух. Поёжился от удовольствия. Отличное утро, чтобы разгрузить голову и поработать руками! Когда он впервые встретил Фею, снега лежало едва ли с палец. А потом уж намело порядочных сугробов. Надо было пробить в снежной целине тропинку через участок, от домика к дороге. Хозяин участка вынес из сеней деревянную лопату и принялся за дело. Продвигался быстро: он истосковался по физическому труду,