Звёздные маяки. Василий Ершов

      Она появилась так внезапно, что Художник даже не удивился. Он ведь окончательно уверился в том, что Фея всего лишь его собственная выдумка. «Ну здравствуй, мой выдуманный друг!» – усмехнулся он про себя.

      – Я ждал тебя, Фея.

      На ней было лёгкое летнее платье цвета индиго. Её невесомые шаги поделили помещение надвое. Художник, возлегавший на оттоманке, скосил глаза и проследил за тем, как девушка изучает рисунок на занавесках.

      – Магнолии. Это моё любимое южное растение.

      – Если хочешь, я покажу тебе репродукцию картины «Цветущие магнолия и вишня». Её написал Юнь Шоупин. Он определённо знал толк в поэтической красоте природы, – поклонник живописца из Поднебесной досадливо выдохнул. – И у него, в отличие от меня, получалось выразить гармонию Вселенной посредством какого-нибудь цветка. Или, скажем, птицы. Может быть, всё дело в том, что он гений?

      – Их можно часто встретить в маленьких портовых городках на морском побережье, – Фея словно и не слышала того, что он ей только что говорил. До сих пор она на него даже не взглянула.

      – Гениев-то? Не удивлён. Я бы и сам не прочь переехать поближе к чаче и алыче. – Тут Художник погрустнел. Он вытянулся, заложил руки за голову, уставился в потолок. – Эх, оказаться бы прямо сейчас на морском берегу! Послушать прибой! Быть может, он нашептал бы мне что-то, что помогло бы выбраться из тупика.

      Девушка наконец посмотрела на Художника. Ободряюще улыбнулась.

      – Так за чем же дело стало?

      – Шутишь? Это невозможно.

      – Отчего же?

      Её тон был абсолютно серьёзен. Художник даже привстал со своего ложа. Сел. Фея подмигнула ему, прошествовала к дальней стене. Там стояло видавшее виды фортепиано «Чайка». Скрипнула отворяемая крышка. Тонкие пальцы неслышно пробежались по эмали клавиш – пыльных и пожелтевших от времени.

      – Настроено?

      Хозяин домика неопределённо кивнул. Шелестя платьем, девушка села на приставленную к инструменту банкетку. Проверила башмачком упругость педального механизма. Занесла руки над клавиатурой. И в спокойствии старого дома зазвучали ноты: ре-е-е – до-диез – до-бекар – до-диез; ре-е-е – до-диез – до-бекар – до-диез… Музыка неторопливо раскачивалась, плавно набегала, как волна на береговую гальку, чтобы через секунду отхлынуть. Успокаивала и одновременно тревожила. Художник закрыл глаза. А Фея запела вкрадчивым меццо-сопрано: