Звёздные маяки. Василий Ершов
и тихо, но появление Феи будто бы вдохнуло жизнь в каждый отдельный элемент обстановки. Сонный комнатный воздух устремился в раскрытую дверь, навстречу своему бодрящему уличному собрату. Колыхнулись занавески на окне, вышитые магнолии качнули ветками. Потревоженные солнечные лучи заметались, перемигиваясь, по стене. Лакированные бока музыкального инструмента вдруг начали слегка отливать синевой, будто фортепиано кто-то покрасил тушью. И как-то странно засиял стоявший у дальней стены большой лист бумаги. Будто светился изнутри. Это мягкое свечение и привлекло девушку. Фея заглянула в картину, точно в распахнутое окно. И увидела там себя.
Мастеру всегда нравилось наблюдать за чужими эмоциями. Бывают редкие моменты, когда вся человеческая суть проявляется в определённом выражении лица. Этот неуловимый миг, когда одна маска сменяет другую. Когда человек не контролирует свою мимику. Тогда в дрожании век, в движении губ, в блеске глаз можно разглядеть душу. Такую, какая она есть на самом деле. И если понимаешь язык тайных мимических знаков, быстро разберёшься в том, кто перед тобой. Мастер считал, что этот навык необходим людям его профессии, особенно портретистам. Поэтому развивал его в себе. Наблюдая за реакцией гостьи, художник с облегчением отметил про себя две вещи. Во-первых, он не ошибся в девушке. Во-вторых, он не ошибся с названием произведения. Фея не рассмеялась восторженно, не всплеснула руками, не отступила в ложном смущении. Она молча рассматривала изображение, чуть разомкнув губы. Ушла в себя. Потом повернулась к автору, и тот уловил во взгляде её изумрудных глаз новые интонации, отсутствовавшие ранее. Благодарность. Эмпатию. Робкую надежду.
– Это же… Это…
– Сегодня уже ты не можешь подобрать слов. Один – один.
Вот теперь она рассмеялась. И он вместе с ней.
– Это ведь ты написал?
– Не знаю. Может быть, и я, – веселился Мастер.
– Хорошо, я найду слова. – «Её голос подобен музыке!» – Это изумительно! Я ранее не видела ничего подобного. Правда. Ты выдающийся художник. Наверное, даже волшебник. Но…
– Что?
– Но ты и выдающийся лгун.
– Разве? В чём же заключается моя ложь?
– Ты искажаешь действительность. В лучшую сторону.
– Это моя работа, – сверкнул улыбкой художник. – Суть моей жизни.
«Она в замешательстве. Нужно объяснить ей. Она поймёт».
– Я боялся, что ты исчезнешь навсегда. Поэтому написал тебя. Такой, какой я тебя вижу. Такой, какой себе представляю. На далёком южном берегу.
Фея покачала головой.
– Эта нимфа на картине совершенна. А я…
– Она такая, какой Я захотел изобразить ТЕБЯ. Не так часто выпадает шанс взглянуть на себя чужими глазами. Так воспользуйся представившимся случаем. И поверь, моим рукам не под силу воссоздать то, что видят мои глаза. Я всего лишь попытался запечатлеть совершенство. Совершенство – это ты. Настоящая ты. Для меня.
Опять смущённая улыбка. Девушка вспыхнула румянцем, а Мастер в который раз восхитился её милой непосредственностью.
– Впрочем,