Червь. Vilian Vilian
Один гудок. Второй. На третьем она ответила.
– Саэки-сэнсэй? – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
– Да, это я, – её голос был таким же, как и вчера: чуть хрипловатым, но уверенным.
– Это я, – сказал я, – мы виделись вчера.
Она молчала несколько секунд.
– Я помню.
– Можно ли встретиться? – спросил я.
Пауза была долгой, будто она обдумывала каждое слово.
– Хорошо. Завтра в четыре. Я пришлю тебе адрес.
– Спасибо, – сказал я.
Она ничего не ответила и просто повесила трубку.
Когда вечер наступил, я не чувствовал ни облегчения, ни тревоги. Всё смешалось в одно расплывчатое чувство, как звук далёкого поезда, который ты слышишь, но не можешь определить, в каком направлении он идёт.
На следующее утро я направился к ней. Улицы были пустыми, и воздух казался терпким, как перед дождём. В голове крутились вопросы, один за другим. Что она собирается сказать? Что она делала той ночью у отеля? Было ли это просто совпадение?
Но был один вопрос, который звучал громче остальных: зачем я всё это делаю?
Её дом оказался двухэтажным, старым, но ухоженным. Отсутствие современных деталей придавало ему что-то меланхоличное, почти символическое.
Серые стены, крыша, потемневшая от времени, и сад, который выглядел запущенным, но не до конца заброшенным, будто кто-то всё ещё пытался поддерживать его в порядке, но делал это без особого энтузиазма.
Я остановился перед калиткой, глядя на дом. Странное ощущение, будто я оказался в месте, которое видел раньше, но не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах. Когда я вошёл, всё внутри выглядело так, как я себе представлял: простая обстановка, немного старомодная, но аккуратная. На стенах висели картины – не дорогие, скорее любительские, с изображениями деревьев, рек и тихих улочек. В доме было тихо, но эта тишина казалась не мёртвой, а наполненной каким-то скрытым шармом.
Я снял обувь в прихожей и огляделся. Полы скрипели, но этот звук был скорее успокаивающим, чем тревожным. Весь интерьер словно отражал её характер: простота, смешанная с долей утончённости, но без попытки произвести впечатление. На книжной полке, которую я заметил в углу, стояли томики японских и западных авторов – Мисима, Оэ, Хемингуэй. Среди них я увидел несколько фотографий, но, подходя ближе, я не мог заставить себя рассмотреть их. Сложно было сказать, что именно вызывало у меня это чувство – смесь любопытства и лёгкой тревоги. Казалось, я оказался не просто в её доме, а в её прошлом, которое тихо наблюдало за мной из каждой детали обстановки.
– Чай? – её голос вывел меня из размышлений.
– Да, пожалуйста, – ответил я, но сам не понимал, что происходит. Всё это – дом, её голос, воспоминания о друге – казалось, переплетались в странную и не совсем понятную картину, которую я ещё только предстояло разгадать.
– Если быть честной, я надеялась, что вы сможете мне что-то рассказать, – сказала Саэки-сэнсэй, ставя чашку чая передо мной. Её голос звучал ровно, но в нём слышалась скрытая усталость. – Вашу мать я попросила позвонить