Червь. Vilian Vilian
ради себя. Возможно, это было её способом справиться с потерей.
– У меня тоже нет ответов, – сказал я после долгой паузы. – Только вопросы.
– Почему вы не были на похоронах? – спросил я. Вопрос возник неожиданно, вырвался сам по себе, как будто его подтолкнуло что-то извне.
Саэки-сэнсэй посмотрела на меня с выражением лёгкой усталости, словно ожидала, что я спрошу об этом, но всё равно не хотела отвечать.
– У меня не самые лучшие отношения с его родственниками, – наконец произнесла она, медленно и ровно. – Особенно с его матерью. Она всегда считала меня слишком строгой. Говорила, что я пыталась подавить в нём личность, хотя я лишь хотела направить его в нужное русло.
Она опустила взгляд на свою чашку чая, будто изучала узор на керамике.
– Я знала, что мне там не будут рады, – продолжила она. – В таких случаях лучше не создавать лишнего напряжения.
– Но это же… – я хотел сказать «прощание», но не смог подобрать правильное слово.
Она кивнула, как будто поняла, что я имею в виду.
– Я не очень люблю похороны, – призналась она после короткой паузы. – Это странно звучит, наверное, особенно для человека моего возраста. Но я всегда чувствовала себя неуместно на таких мероприятиях. Как будто вместо того, чтобы отдать дань уважения, я становлюсь чем-то вроде элемента этикета.
Её слова звучали честно, почти обезоруживающе.
В этот момент я понял, что она искала не только правду о том, что случилось с нашим общим другом. Она искала способ справиться с чем-то, что было для неё столь же болезненным и необъяснимым, как для меня.
Мы снова замолчали, и тишина заполнила пространство между нами, словно пыталась прикрыть то, что оставалось несказанным.
Она посмотрела на меня с лёгкой грустью, но больше ничего не сказала. Мы сидели молча, каждый погружённый в свои мысли.
Её дом, наполненный тишиной и ароматом чая, вдруг показался мне не таким уютным, как вначале. Теперь это место стало ещё одним напоминанием о том, как много в жизни остаётся необъяснимым.
Мы проговорили еще какое-то время, вспоминая совместныне истории и обсуждая мое обучение в столице. Когда я вышел из её дома, уже начинало темнеть. В голове крутились вопросы, на которые, казалось, не будет ответов. Почему это случилось? И что именно я должен был понять из её слов?
На улице было тихо. Тишина сопровождала меня всю дорогу, словно отражение той, что осталась в доме Саэки-сэнсэй.
Я сидел на краю кровати, глядя в окно, за которым угадывались только размытые очертания города. Ночной воздух казался густым, как если бы его можно было разрезать ножом. Фонари освещали мокрый асфальт, но их свет был холодным и тусклым, как взгляд человека, который давно всё потерял.
Моя сумка стояла у двери, пустая, словно коробка без крышки, с которой сняли всё ценное. Я приехал сюда, чтобы попрощаться, но теперь казалось, что прощаюсь я не с другом, а с самим собой – тем, кем был когда-то.
Этот город… он всегда был странным. Здесь не было будущего, только настоящее, которое никогда не менялось.
Груды