Октябрический режим. Том 1. Яна Анатольевна Седова
и он поехал помогать повстанцам. «Не осуждайте меня за Македонию. Вы сами знаете, я шалый», – писал он невесте в утешение. Впрочем, мудрая дама взяла с него слово не переходить границу, от чего новое приключение выродилось в обыкновенную туристическую поездку. В Македонию Александр Иванович не попал. Его мысли были заняты предстоящей женитьбой. В Адрианополе он купил для своей невесты золотую монету времен Александра Македонского – «на память о Вашем Александре, который, если бы не Вы, сделался бы также своего рода Александром Македонским…».
«Ужасно радуюсь, что ты отказался от прежних планов, – писал ему брат Федор, второй «флибустьер». – Откровенно скажу – несвоевременна была эта эскапада на заре новой жизни, которую судьба тебе создает.
Мы, кажется, с тобою, дружочек, отгуляли свой срок. Что ж, срок был не короткий и погуляли вволю».
Впрочем, к чести обоих неисправимых братьев надо сказать, что в конце этого письма Федора Ивановича были такие слова: «А в Македонию меня ужасно, признаюсь, тянет… когда чувствую себя здоровым».
С возрастом приключения неминуемо должны были прекратиться, да и здоровье пошатнулось: А. И. Гучков после раны, полученной в Африке, стал хромать. Однако тяга как к авантюре, так и к настоящему подвигу Александра Ивановича не покидала.
Через четыре месяца после его свадьбы началась японская война. Он поехал в действующую армию в качестве помощника Главноуполномоченного Красного Креста. Здесь в его жизни произошло событие, вошедшее во все его биографии. Сам он описал это чрезвычайно скромно: «Мы покидаем Мукден. Несколько тысяч раненых остаются в госпиталях. Много подойдет еще ночью с позиций. Я решил остаться, затем дождаться прихода японцев, чтобы передать им наших раненых. Боже, какая картина ужаса кругом!». Гучков не задумываясь сдался неприятелю, чтобы помочь нашим раненым солдатам. Московская городская дума назвала этот поступок «подвигом самопожертвования». Так в жизни Александра Ивановича вновь нашлось место подвигу.
Через месяц после своего героического поступка Гучков телеграфировал жене: «Благополучно вернулся через аванпост к своим здоров все прошло отлично». Вскоре вернулся в Россию и там стал одним из делегатов на земском «коалиционном» съезде мая 1905 г. И тут вдруг получил приглашение к Государю. Сам Гучков впоследствии объяснял интерес Государя к себе, во-первых, влиянием Великой Княгини Елизаветы Федоровны, с которой он переписывался по делам Красного Креста, и, во-вторых, своей консервативной позицией на съезде. Гучков приехал в Петергоф.
В первый раз в жизни Гучков встретился с Государем в день Вознесения Господня, 26 мая 1905 г. Императорская чета и он проговорили два с половиной часа. Как раз накануне Государь принимал американского посла Мейера, который предложил начать мирные переговоры с Японией, а затем председательствовал на военном совещании, где было решено приступить к переговорам, хотя бы чтобы узнать требования Японии. Поэтому разговор с Гучковым, приехавшим из действующей армии, естественно,