Октябрический режим. Том 1. Яна Анатольевна Седова
наукой и книгами, а я коренным чувством московского купца, который безоговорочно подсказывает, что делать».
Многочисленные политические враги часто подтрунивали над Гучковым за его неблагородное происхождение. Петрункевич, например, как-то заметил, что его оппонент «мерит все на аршин московского купца», а гр. А. А. Бобринский писал, что у Гучкова «аршин нет-нет да и торчит из-за фалды». Порой Александра Ивановича прямо именовали «аршинником», но на самом деле в нем почти ничего купеческого не было. Заполняя анкету члена Г. Думы III созыва, Гучков даже не упомянул о купеческом звании, указав, что принадлежит к сословию потомственных почетных граждан.
Московское купечество справедливо не считало Гучкова «совсем своим человеком». Богатые купцы «относились к нему несколько свысока, как к человеку, не владевшему собственным капиталом и ведшему дела П.П. Боткина (чайного торговца)». Как видно из вышеизложенного, Гучков действительно оказался белой вороной в своей среде. Впрочем, он сочетал банковскую деятельность с политической, занимая должность управляющего Московским учетным банком, где получал солидное содержание в размере 10 000 р. в год. Будучи избран в совет петербургского Учетно-ссудного банка, Гучков заявил, что отказываться не собирается и прекрасно совместит финансовые занятия с политическими.
Он получил блестящее образование. «Душа, воспитанная на классиках, сказалась», – писал он жене из Афин. В устной речи Гучкову, сыну француженки, порой было легче подобрать французское выражение, чем русское: «Когда защищают то, что французы называют "mauvaise cause", то трудно выбраться из тяжелого положения с большим умением, чем это сделал председатель Совета министров»; «Мне казалось, что если не будет такой санкции со стороны старой власти к новой власти, образуется пропасть, le néant, пропасть, ничего».
Однажды, проезжая через Берлин с группой членов Г. Думы и Г. Совета, этот «купчишка» произнес, глядя в окно: «Помните, Золя в своем "Париже" пытался одним словом определить символ жизни столицы… Если бы он писал о Берлине, он нашел бы для него слово характеристики. Это – автомобиль, прорезающий воздух сигнальными рожками, обгоняющий конную и человеческую силу, опережающий культуру, выбивающий все из колеи…».
Даже в поездках по Африке и Азии Гучков не расставался с томиком стихов Гейне, о чем при случае не преминул сообщить немцам. «Вот вам русский человек, возящий с собою вместе Пушкина или Лермонтова немецкого автора-стихотворца! – негодовало «Русское знамя». – Вероятно полякам он заявит, что не расстается с Мицкевичем, а евреям, что его настольная книга – премудрость Соломона».
Характер Александра Ивановича тоже был далеко не купеческим. Лучше всех об этом написал хорошо знавший своего единомышленника А.Столыпин: «В Гучкове ищут купеческой лукавинки, чего-то гостинодворски мелкого. Между тем в нем силен казацкий и старообрядческий атавизм. Храбрость и закаленное невзгодами терпение. Раньше, чем он произнес свое "мы ждем", я бы сказал,