Октябрический режим. Том 1. Яна Анатольевна Седова
и враги самодержавия, как кадеты. «Кадеты 2-го сорта», как выразился А. С. Суворин. Опасались, что Союз «сторонкой» добьется окончательной смены политического строя.
«Г.Гучков ввел бы парламентский строй, да еще не простой, а самый махровый, по самым свежим моделям, только что полученным из-за границы; и ввел бы он его так, что ни правительство, ни народ этого и не заметили бы, – а просто в один прекрасный день на порог Таврического Дворца явился бы г. Гучков, взмахнул шляпой и крикнул бы на весь народ:
– Самая свежая конституция! Самый фасонистый парламент-с! Пожалуйте, у нас покупали!».
По мнению Б. В. Назаревского, октябристы рассчитывали на участие в будущем парламентском министерстве. «И вертятся, все вертятся, то вправо, то влево эти бедные вертячки… Чего они ищут, чего хотят? Очень немногого! Министерских портфельчиков!».
Предполагаемые претензии «купеческого сына» без четких убеждений вызывали в правых кругах глубокое отвращение.
«Ну а если г. Гучков будет министром?
Тогда обнаружится разница между ним и графом Витте.
Если Витте снова станет министром, по всей России пронесется взрыв негодования.
А когда Александр Иванович сделается министром, по всей России раздастся взрыв хохота!».
Дружба со Столыпиным
Вместе с А. И. Гучковым одним из основателей ««Союза 17 октября»» стал брат П. А. Столыпина Александр, известный журналист, сотрудник «Нового времени». Вот как получилось, что в роковой для России день открытия Государственной думы П. А. Столыпин застал в гостях у брата этого легендарного человека.
По утверждению Гучкова, их разговор в тот день был связан с военно-полевыми судами. Однако это анахронизм, поскольку закон о военно-полевых судах тогда еще не вышел. Возможно, речь идет о принятии на февральском съезде октябристов резолюции, осторожно допускавшей введение военного положения при опасности или наличии вооруженного восстания. Александр Иванович вспоминал о том разговоре со Столыпиным: «Он говорит, что аплодировал мне по поводу того гражданского мужества, которое я проявил, взяв под свою защиту такую непопулярную вещь».
В тот день началась дружба министра и «купеческого сына». В течение следующих пяти лет они будут идти бок о бок, пока внезапно не разойдутся, что будет роковым для них обоих.
Отношение Гучкова к Столыпину современники характеризовали в романтических терминах: «влеченье – род недуга» (Шидловский), «тайная любовь» (гр. Гейден). Александр Иванович восхищался «великой русской душой Столыпина», его «правдивым отношением к власти». Помимо личных симпатий, играло роль сходство политических взглядов. Премьер тоже был одновременно конституционалистом и монархистом. Гр. Шереметев даже писал, что «Столыпин отчасти и даже иногда весьма определен как октябрист», хотя Гучков его аттестовал как «совсем не октябриста».
Гучков видел в этом министре своего рода залог конституционного строя. «Что бы