Октябрический режим. Том 1. Яна Анатольевна Седова
что остается при своем убеждении. Тем не менее Столыпин предложил им обоим войти в состав нового кабинета министров.
Посетители спросили о политической программе Столыпина. Он ответил, «что теперь не время для слов и для программ; сейчас нужны дело и работа». Правительство должно удовлетворить насущные нужды всех крупных общественных групп, в том числе евреев, и тем самым привлечь их на свою сторону, говорил он.
Посетители возражали, что реформы должны быть осуществлены Думой, но Столыпин ответил, «что ему совершенно ясно, какие мероприятия являются неотложными и требуют скорейшего осуществления».
Такая политика, возразил Шипов, «не только не внесет в страну успокоение, но заставит вас прибегнуть через два-три месяца к самым крутым мерам и репрессиям». Эти слова Столыпина возмутили: «Какое право имеете вы это говорить!?».
Наконец, Шипов и кн. Львов (впрочем, из воспоминаний Шипова незаметно, чтобы Львов что-то говорил) решили предъявить свои условия для вхождения в правительство, довольно дерзкие. Чего стоило одно требование себе и единомышленникам половины мест в кабинете, в том числе принадлежавшего Столыпину портфеля министра внутренних дел. «В таком случае у вас может получиться большинство», – заметил Столыпин, имея в виду, что либеральный Извольский окажется на стороне скорее общественных деятелей, чем своих старых коллег-министров.
Обстоятельного обсуждения условий не получилось. Столыпин уже слушал невнимательно. Его посетители не знали, что он в тот же вечер должен успеть в Петергоф к Государю, и, вероятно, его задерживали. Возбужденный, сбивчивый разговор закончился заключением Столыпина, «что теперь не время разговаривать о программах, а нужно общественным деятелям верить Царю и его правительству и самоотверженно отнестись к призыву правительства при тяжелых обстоятельствах, в которых находится страна».
Вечером Столыпин привез Государю список восьми кандидатов на министерские посты. Приехал в Петергоф и Ф. Д. Самарин. В его бумагах остался любопытный листочек, сохраненный, должно быть, из интереса к историческому событию:
«Для памяти
Отъезд в Петергоф состоится на пароходе "Нева", а не Онега, 15-го с. Июля в 4 ч. 15 м.дня, с третьей или четвертой пристани от Николаевского моста, у которой будет находиться курьер.
14 июля 1906 г.».
Аудиенция оказалась бесполезной. Самарин наотрез отказался от портфеля, указывая, что консерватору не место в либеральном кабинете. «Это было бы равносильно для меня отречению от всего того, что я высказывал и отстаивал в своей общественной деятельности и за последние годы в особенности. … не я, а имя мое сделалось известного рода знаменем, вокруг которого объединяются многие, несочувствующие господствующему общественному течению. Вступление мое в состав министерства означало бы капитуляцию целого направления политического».
Прочие же кандидаты, завтракавшие во «Франции», обедать поехали в Курорт (предместье Сестрорецка на берегу